Пол Эдвардс - Вышел месяц из тумана [litres самиздат]

Мое состояние оказалось совершенно ни при чем. Стоял настоящий туман, покрывавший теперь не только реку, но и вообще все вокруг. Да такой густой, что казалось, протяни руку и не увидишь собственных пальцев. На самом деле, конечно, это было не так, но почти так. Носовая часть катера совсем не просматривалась. Рубку, и ту едва можно было различить. Фонари на столбах вдоль дорожки, ведущей к Торксбери, вполне сошли бы за огни летающей тарелки, если верить в их существование. И хотя на воздухе мне стало немного полегче, в голове по-прежнему шумело, постукивало, и почему-то крутилось, повторяясь и повторяясь снова и снова:

Вышел месяц из тумана,

Вынул ножик из кармана…

Никак не мог избавиться от этой считалки. Достав сигареты, я закурил, но помогло не сразу. Прошло еще минут пять или даже больше, прежде чем палуба под ногами перестала раскачиваться как на волнах, я смог разглядеть рубку и сходни, перекинутые на берег. Оказывается, на ночь их не убирали. Я еще подумал, что любой мог сейчас подняться на борт катера, хотя вокруг никого не было. Обитатели Торксбери, надо думать, крепко спали в своих кроватях, и уже вскоре я ощущал непреодолимое желание последовать их примеру. Что я и сделал, когда услышал звон часов, наверное, тех, которые на церкви, отбивших четверть второго.

Вряд ли вы удивитесь, если скажу, что на следующее утро мы снова проспали. Причем на этот раз рискуя и в самом деле остаться без завтрака. Так бы и случилось, если бы меня не разбудил какой-то шум снаружи. Будто кто-то скреб по корпусу катера. Еще слышались чьи-то голоса, и гулкие шаги по палубе, прямо над нашей каютой. Я открыл глаза, перед ними сразу же поплыли зеленые круги. Из иллюминатора лился яркий свет, видимо, утро было уже далеко не ранее. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Оглядывая каюту в поисках, чем бы утолить жажду, я заметил на столике только недопитую вчера бутылку скотча, и снова откинулся на подушку. Это было совсем не то, что сейчас требовалось. И хотя мне ужасно не хотелось подниматься, ничего другого не оставалось.

Все же я еще немного полежал с закрытыми глазами, пока Питер не свесился со своей койки и не спросил слабым голосом, который час. По его лицу нетрудно было догадаться, в каком состоянии он находился. От моего это состояние ничем не отличалось. Я взглянул на свои часы, те показывали половину десятого. Вот теперь стало понятно, что имеет смысл поторопиться, если мы не хотим завтракать позавчерашними салатиками.

Мы быстро принялись одеваться, и почти успели: пришли в салон, когда там еще не все разошлись. Миссис Грей все равно посмотрела на нас осуждающе, но сегодня ничего не сказала. И то ли по этой, то ли по какой-то другой причине, у меня сразу появилось странное ощущение, будто что-то изменилось. Даже не знаю, как объяснить. Вроде бы все было почти как и накануне, с другой стороны, казалось, чего-то не хватает. Вероятно, Питер тоже это почувствовал.

– Что-то случилось? – спросил он.

– И да, и нет, – с усмешкой отозвалась Мэгги.

– В смысле?

Мэгги снова усмехнулась.

– Спать надо меньше, – проговорила она таким тоном, как если бы хотела сказать что-то другое. Я даже подумал, не догадалась ли она о причине нашего столь позднего появления.

– Похоже, мисс Распберри-Смит нас покинула, – сообщила миссис Грей, поставив перед нами тарелки с яичницей.

– Что значит, покинула? – спросил я.

– Уехала. В каюте ее нет, чемодана тоже.

– Странно, что она никому ничего не сказала, – заговорила миссис Леонард так, будто продолжала уже начатый разговор. Миссис Грей покачала головой, потом пожала плечами.

– Наверное, не хотела будить.

– Вот это да! – воскликнул Берк, как раз в тот момент поднявшийся снизу. Видимо, он тоже проспал. – Когда же она уехала?

Миссис Грей и на него бросила укоризненный взгляд.

– Вероятно, очень рано утром, пока мы еще не встали, – сказала она. – Бобби уже в шесть поднялся, чтобы идти в Торксбери за молоком.

– И никто ничего не слышал?

– Мы спали, – сказала Мэгги.

– Вообще-то, я слышала, – ехидно проговорила миссис Леонард, выразительно посмотрев на нас с Питером. – Но вряд ли это имеет отношение к делу.

– Извините, мэм, – сказал Питер. – Мы слишком громко разговаривали?

Она рассмеялась и махнула рукой.

– Неважно, бывает. А вы, мистер Хобсон…

Она обернулась к новозеландцу.

– …ничего не заметили?