Алексей Губарев - Фант

– Ха, сгодится! Не хилая находочка. Если что, череп любому влёт проломит, – определил он возможности железяки, на том и успокоился, найдя ей укромную щель в кладке и под рукой.

7. Несмотря на обилие травяных сборов, Богу оказалось угодным принять самое невыгодное для Дыки решение, и вор медленно отдавал концы. После очередного осмотра лекарь дал не более пары суток умирающему, прося по возможности утаить это от больного. Но Дыка, видимо, и так всё понял, потому наступившей ночью велел «шестеркам» обеспечить условия и позвать к себе на разговор Маклера, чем немало удивил рыжего громилу.

Маклер вынашивал тайную претензию к Дыке и на трон. И при случае не преминул бы высадить тому под ребро финку, о чем Дыка хорошо знал. По жизни этот маститый мордоворот был глуп. Делая ставку на силу, которую, впрочем, характеризовать, как недюжинную было нескромно, он никогда не искал причин, считая, что "катать вату" занятие никчемное. Если он не был уверен, то всегда хитроумно переводил стрелки на других или же подключал к сваре поддувал. Камнем преткновения между арестантами стала неожиданная смерть Баритона, которому Маклер был другом детства.

В противность габаритам, дебелый верзила обладал кошачьей походкой. Дыка придремал и не слышал, как подошел Маклер, потому и вздрогнул, когда открыл глаза и увидел силуэт верзилы.

– А-а-а… Всё пугаешь? Репертуар не устарел, не пора ли сменить напев? – просипел Дыка.

– Каждому своё. Не могу отказать в удовольствии понаблюдать испуг, вот в чем дело-то – осклабившись, съёрничал урка, высказывая тем своё превосходство.

– По «бабушке» тасуешь? – вопросил вор и подумал, – Ишь ты, в башке солома, а ерепенится, что тот ёрш. Ну-ну, герой, поглядим, кто из нас в роли дамы будет, – и после недолгой паузы: – Что, в горло готов вцепиться? случай подходящий – в лоб резанул обреченный Дыка и добавил – Угомонись, я смерти не боюсь. Видишь, вон в том углу «косая» дожидается? Недолго мне осталось. Присядь-ка, пошебуршим напослед. Стараясь скрыть боль, Дыка сдвинулся к стене.

– Разговор или так? – легкомысленно обронил Маклер, но присел на край койки и невольно правой ладонью коснулся ловко упрятанной заточки.

Это движение не ускользнуло от острого взора Дыки. Ухмыльнувшись, вор изрёк: – Не мацай пера, когда плохо разбираешь собеседника. А то ить ответ недалёк, на сходе объяснять придется прореху.

И вдруг внезапно вскинулся и, к немалому удивлению Маклера, вор метнул заточку, которая с глухим звуком воткнулась в дверцу тумбочки. Маклер покраснел от злости. Как это ему удалось много лет таить такое умение? Надо же! – понеслось в голове Маклера, и на лбу выступила испарина, а между лопаток пробежал неприятный холодок. Он понял, что Дыка пас его и, заблажься тому расправиться, Маклер давно бы примерил деревянный макинтош. Это вконец запутало и расстроило бандита.

– Не забывайся и успокойся, ты мне нужен живым. Это мне теперь стоит поволноваться. Я без оружия, а не ты – оборвал вор нехорошие мысли, и Маклер понял, что он очень мало знал Дыку и вызван им неспроста. Хорошо бы чего лишнего не ляпнуть, – подумал Маклер.

– Знаешь за мою крайнюю ходку? – тихо начал вор.

– Много наслышан, не «стиры катаю» – последовал ответ гостя, немо намекая на шныряющие по углам камер слухи об обстоятельствах последнего дела. Вину в гибели Баритона во время налета на кассу приписывали Дыку, а от этого и считалось, что авторитет ссучился и репутацию подмочил.

– Наслышан, это хорошо. Да не по теме. Слышал звон да не знаешь где он… Или ты тоже принимаешь меня за гниду? – повысил тон беседы Дыка, уверенный, что это так.

– Нет, что ты! Успокойся, но ты проясни мне весь этот замут.

– Ладно, скажу, да не песенку. Баритон сам виноват, и меня сильно подвел. Не владел собою стервец, через край горяч был. Не к месту пушкой большой любитель был размахивать. А надо бы холодным разумом ему жить…

Я в тот раз лишь по случайности пулю не схлопотал. Вовремя понял, что дело провалено. Доведись мне не задрать лапы, а дернуться сгнил бы уже. В зоне говорят, что ты вот умный; знать обязан раз так – ни один вор авторитет из интереса так ронять не станет. Не клоуна корчим, когда "мыло варим". Это для закона и молокососов расклад, что я совесть потерял. Ну и пусть им. Думаешь, не знаю, что бают? Знаю. А разве кто взял смелости на себя приписать мне эту плюху в самом деле? Не слыхал за такое из мира?

– Да не-ет, – невнятно протянул Маклер.