Алексей Губарев - Фант

12. Рейсфедя, один из отпетых негодяев, по паспорту Федор Собин, бурно отбывал срок, который пересекся с очередным заключением Маклера. Этот дебелый выродок не имел принципов и границ. Он запросто мог покалечить любого зека безо всякой на то причины. Подобным образом он развлекал себя, скрашивая серые тюремные будни. Читателю, верно, будет интересно происхождение его колоритной кликухи. Приклеилась она обычным образом. За собачью натуру и склонность орать Собина какое-то время за глаза обзывали Рейхсфюрером и Пиночетом. Но эти обзывательства не приклеились к верзиле. Тюремная интеллигенция, прикола ради, трансформировала вычурное погоняло "рейхсфюрер" в "рейсфедер". А малообразованные босяки, испытывая дефицит знаний и, тем смеша ученую часть арестантов, поняла это словечко по-своему. И потому в скором времени Собин стал Рейсфедей.

Как ни странно, Дыка именно его зачислил в банду Маклера, посредством которой хотел провернуть последнее дело. Забегая вперед, вор безошибочно разложил карты. Хотя покойникам и все равно, Дыка не желал после ухода из жизни прослыть ссученным среди деловых людей. Для задумки ему требовался виновный, на которого свалят провал. Вспыльчивый и бестолковый Рейсфедя как никто подходил на роль надежного запала, что позже и произошло.

13. Заноза, худющий и беспощадный малый, был чертовски вынослив в драках, и большой любитель искать кулачных дуэлей. Даже более сильный противник непременно был им бит, и бит жестоко. Окровавленный, порой с выбитым зубом и заплывшим глазом Заноза мужественно терпел побои в схватке до тех пор, пока изнемогший противник не опускал рук. Тут Заноза зачинал смертельное действо, которое оканчивалось тем, что бездыханное тело уносили в лазарет. А уж оттуда у поверженного было два пути: пожизненная инвалидность, или смерть в недолгой горячке. За это на зоне знали и Занозу попусту не задевали. Дыка понимал, что сведи он Занозу с Маклером, тот не откажется от такого компаньона. Это сработало. Потому и вырисовалась банда: Маклер, в роли главаря, Заноза (вроде личного телохранителя), Рейсфедя и Фант(темная лошадка).

Был еще один. Уська, он же Иуда. Худосочного и гундосого еврея к делу пристроил Маклер, ослушавшись Дыку. Без гниды, мальчика на побегушках, не обойтись. А Маклер привык к услугам подпевал. Уське – тюремной никчемности, мелюзге со стажем, Маклер доверял и был уверен, что верный "нукер" исполнителен и предан, а что отчаянно глуп, так это даже лучше. Уська же, во многом коряво исполняя задания шефа, попадал просто от того, что с ним мало кто считался. Каждый немного сильнее Уськи старался впарит тому поручение. Поэтому летал по зоне Уська, как заводной. А перегнуть ситуацию ему не позволял низкий статус и, как ни странно, национальная принадлежность. В бараке со всех углов то и дело слышалось: – Иу-у-уда, подь сюды! Паца-а-а, где жид? Жи-и-ид, беги, тебя Крага давно ждет. Ты что не понял?

Маклер был несколько выше тюремных обычностей. Уську он называл Иудой только, когда отчитывал его за низкую исполнительность.

Весь состав банды был одной ногой на воле, и Дыка строго настрого наказал налетчикам терпеть режим и вовремя откинуться.

14. Если бы не карячился близкий уход Дыка и не думал бы затевать эту игру. Задуманное он готовил себе – слишком соблазнителен был куш. Но карты судьбы выпали самым паскудным образом, и Дыке пришлось сходу изменить планы. Ох, как же он не любил скорых на руку поступков, необдуманности всякой, чему его научила жизнь!

Серому кличку Фант дал он, причём случайно. Это слово само по себе "легло на ноты". На дворе буйствовали веселые 90-е. Вечер. Влажная понёва тумана бисером усеяла притихшие клены в аллее. Без особого желания Дыка завернул в кафе. Хлебнул пару стопок коньяку у стойки и уже наладился идти своей дорогой, но возьми и зацепи разговором миловидную девчушку. А у той окажись в поклонниках разгоряченные кавказцы. Обступили толпой. Слово за слово, завязалась драка. И быть бы Дыке зарезанным, но откуда ни возьмись молодой человек. Несколько секунд и окровавленному Дыке открылась лазейка. Вор сходу в брешь, шкура дороже, и был таков. А парня крепко запомнил, хоть долго и не знал ни его имени, ни его судьбы. Выбежав из кафе, он укрылся в проулках. В спасительной темноте в мыслях проносится: – На счастье мне этот фант Боженька обронил. Так и налепил смелому незнакомцу нарицательное имечко Фант.

15. Почти шесть лет испарилось, как, вдруг, очередной прогулкой на одно мгновение глазам знакомое лицо. Заволновался, чему годки виною: – Надо же! не Фант ли? Скоро убедился – он. Однако себя выказывать до времени не стал. Втихаря разузнал за арестанта из второго барака – его спаситель бывший офицер, отбывает срок по гордыне. Ничего нового – передряга из-за бабы, вину на себя взял. Срок дерьмо. "Сагу о Форсайтах" прочитал и марш на волю. Долго приглядывался Дыка к Фанту и все мараковал, что из себя за человек Фант, чего достоин, отблагодарить ли? Время своим чередом, а следом вывод – Фант правильный, кому как не ему хорошо бы пожить из всей этой кодлы. А как слег вор, так и вовсе решился Фанта озолотить, подарив ему задумку. Что Фант вывернется, старик не сомневался.