Дилан Райт - Дом на распутье - Человек без лица [litres самиздат]

Гейб вынул из кармана сложенную вчетверо газету и поднял её повыше, чтобы все гости смогли её увидеть.

–В этой газете есть статья об ограблении, случившемся в 1975-м году. На одной страницы описаны обстоятельства, а на другой – перечислены имена грабителей. Ваша фамилия находится третьей в списке, сразу после фамилий Аарона и Мартина. Кстати, следом за вами идут Тэрри и господин Уоллис.

Мальчик швырнул газету под ноги мистеру Мортену. Тот не обратил на неё никакого внимания, а лишь продолжал смотреть невидящим взором на Гейба. Юный детектив решил не придавать взгляду мужчины особого значения и продолжил:

–Но групповой налёт на инкассаторов – не такое уж страшное деяние по сравнению с тем, что сделал участник вашей банды Джерри, – юный детектив медленно перевёл взгляд на бывшего директора, – который превратил чужую жизнь в ад. Мистер Уоллис был «паршивой овцой», Эдриан это подтвердил своей историей. И, раз так, значит, у него всё же могли быть мотивы для мести всей остальной группе. Вот только мстить он решил чужими руками. Руками того, кто и ответственен за смерть Альфреда, за смерть Мартина и за смерть Тэрри. И это не Рик. Не Энни. Не Эрне. Не Хёлле. Не мистер Спенсер, и не Эдриан. Это та, чья жизнь с самого её рождения превратилась в настоящий кошмар.

Гейб развернулся лицом к сестре Фрэнка, выпрямился и посмотрел в две чёрные прорези фарфоровой маски, откуда, как он чувствовал, сейчас на него смотрят два огромных глаза, переполненные страха и отчаяния.

–Привет, Мия, – коротко произнёс Гейб.

Какое-то время они вдвоём не отрывали взгляды друг от друга, но потом нижняя часть маски почти незаметно дрогнула, и Гейб понял, что девочка улыбнулась. Сестра Фрэнка потянулась к ленточкам, что держали маску, и начала медленно распутывать маленький узелок у себя на затылке. В какой-то момент маска немного спала, девочка убрала её от лица, поправила спутавшиеся волосы, и теперь все присутствующие могли увидеть знакомые черты лица Мии Томпсон. Наверное, они не видели их ещё со времён трагедии в старой психиатрической больнице, случившейся почти год. Гейб мысленно отметил, что за прошедшее время Мия практически не изменилась. За исключением того, что в её облике теперь присутствовала некоторая поношенность, от чего девочка напоминала старую потрёпанную куклу.

Мия сложила ладони вместе, словно в молитве, и аккуратно поместила их на колени.

–Какой же ты всё-таки умный, Гейб, – она говорила без тени страха или жалостливости, но с каким-то печальным ликованием. Должно быть от того, что она поняла: бессмысленная игра в прятки подошла к своему завершению.

Гейб подошёл чуть ближе.

–Наверное, сейчас мне стоило бы развернуться и уйти. Сделать так, как велит совесть. Но, к сожалению, я вынужден ещё объяснить, почему всё случилось именно так, как случилось.

–Давай, – Мия развела руками. – Я не против.

–Хорошо.

Гейб кивнул и приступил к последнему объяснению.

* * *

Наверное, в этом месте не было ни одного ребёнка, который бы не радовался последним дням уходящего лета. Даже с учётом того, что уже наступил сентябрь. Все ученики школы, – от первоклашек до выпускников, – наслаждались теплом рыжего заката. Кто как умел. Одни резвились на огромном поле, чьи размеры, вероятно, превышали масштабы около десятка теннисных кортов. Другие играли в догонялки. Третьи, в поисках приключений на одно мягкое место, тайком от преподавателей спешили изучить каждый закоулок хвойного леса, расположившегося неподалёку от поля. Четвёртые нежились в красных лучах заходящего солнца. Хоть оно и не палило так жарко, как это случалось, например, в середине июля, но всё равно его тепла хватало на множество разнообразных игр, и никакая осенняя хандра ещё не могла нарушить этого замечательного ощущения беззаботности. Со всех сторон то и дело доносились радостные крики, возмущённые вопли, угрозы, насмешки, – иными словами всё то, без чего не обходится ни одна весёлая компания. А веселья на заднем дворе интерната «GF» было не занимать. Почти не занимать.

За упоёнными визгами и заливистым смехом никто не заметил девочку, сидевшую на деревянной скамейке недалеко от основного корпуса. На вид ей было не больше десяти. За худенькими плечиками виднелся скромный голубоватый рюкзачок, который совершенно не подходил по цвету к малиновой кофточке, надетой поверх белоснежной блузки.

Рядом со скамейкой стояли три объёмных чемодана. Все абсолютно разных размеров. Иногда девочка скучающе на них поглядывала: тогда, когда ей надоедало смотреть, как играют другие ученики. Возможно, она бы с удовольствием присоединилась, да вот только сил после долгой дороги не осталось никаких. К тому же, эффект укачивания, всякий раз настигавший её в долгих поездах на автомобиле, ещё не до конца отступил. Об этом напоминали ритмично пульсирующая в голове боль и ощущение тошноты где-то глубоко в горле.