Татьяна Савельева - Гавань [litres самиздат]

– Она тебе что-нибудь говорила? – ее глаза вновь наполняются слезами.

– Да. Она сказала, что полюбила меня. Это были ее последние слова… – вздыхаю и отвожу от Эли взгляд.

– Она никогда никого не любила, знаешь? – хмыкает. – Лизи долгое время думала, что она обделена этим чувством… Забавно, правда? Она была такой дурехой…

Понимаю, что Элис сейчас снова заплачет, перевожу тему.

– Почему Крис оставил тебя одну?

– Я попросила привезти вещи Лизи сюда… Хочешь, что-нибудь взять на память?

– Думаешь, это хорошая идея?

– Угу… Так частичка ее будет с тобой… – встает с дивана и идет в комнату подруги. Следую за ней.

Войдя в комнату, меня вновь накрывает тоска.

– Оставь меня, пожалуйста. – повернувшись к Эли, прошу я.

– Да, конечно. – исчезает за дверью.

Оглядываю комнату и вспоминаю, как остался с ней тут впервые. Ложусь на кровать и закрываю глаза. Ее запах повсюду, на мгновение я представил, как она лежит со мной.

– Как прошел твое день? – слегла игривым тоном, спрашивает она.

– Плохо. Без тебя я словно робот. – не открывая глаз, отвечаю.

– И вовсе это ни так! Ты не робот, просто устал…

– Лизи, я скучаю.

– И я. – ее нежная ладонь касается моего лица. Черт, я готов поклясться, что почувствовал прикосновение, но глаза так и не открыл. – Мак, не грусти. Я навсегда останусь тут, – касается левой стороны груди. – главное, не печалься.

– Болезнь любви не излечима…

– Да, но ты можешь ее ослабить. – пауза. – Мак, пообещай, что завтра попрощаешься со мной.

– Я не могу. Это больно.

– Ты хочешь послушать мои философские рассуждения? – понимаю, что она улыбается. Улыбаюсь в ответ.

– Очень хочу.

– У боли нет ни капли милосердия: ей требуется обещанный кусок плоти, и она отрывает от него кусочек за кусочком. Она не успокоится, пока от тебя не останется лишь пустая оболочка, жалкое подобие того, кем ты был когда-то. Когда тебя предают или бросают, покидают, это невыносимо, но ничто не сравнится с той болью, когда чувствуешь себя пустым изнутри. Ничто не ранит сильнее, чем отсутствие боли.

– Значит, лучше мучиться от боли потери?

– Нет. Послушай, в жизни каждого наступает момент, когда нужно понять, что старого больше нет. Оно было там, в прошлом, а сейчас развалилось окончательно и безвозвратно. Так мы учимся отпускать время. И ты отпусти меня…

Сжимаю кулак, чтобы вновь не закричать от тяжести в груди.

– Я не могу. – сквозь зубы, отвечаю.

– Пообещай, что позаботишься о моих любимых. – прикасается своими нежными губами к моей щеке. – И вот еще что, храни ее. Это частичка моей души. Теперь она твоя.

Резко открываю глаза и понимаю, что все это был сон. Гребанный сон, а не реальность! Я готов волком выть от отчаяния.

Вздыхаю и провожу рукой по волосам, но что-то зацепилось за руку и поцарапало мне скулу. Отнимаю руку и вижу цепочку Лизи, ту самую, которую она никогда не снимала…

– Быть этого не может. – одними губами говорю и сжимаю украшение в руке. – Элизабет…

Глава 17.

Каждый из присутствующих в церкви выходил и говорил прощальную речь. Кто-то читал с карточки, а кто-то говорил от сердца так, что душа вновь начинала выть. Дядя Элизабет подходил и что-то говорил, похлопывал по плечу и сам с трудом сдерживал слезы. Элис после речи Пейтен увели пить успокоительное. Много слез, скорби, печали… Это место пропитано утратой.

– Перед кремацией все желающие могут попрощаться с Элизабет Роуз Джонсон лично. – слышу голос священника.

Дождавшись, пока толпа начнет рассеиваться, подхожу к гробу и вижу девственно нежную Лизи. Она словно спит, все мышцы расслаблены, кажется, она вот-вот откроет глаза и скажет «доброе утро».

– Ну, вот я тут. Как ты и просила… – вздыхаю и касаюсь ее холодной руки. – Я принял твой дар. – достаю из кармана цепочку. – Я знаю, как ты ею дорожила, поэтому я никогда не расстанусь с ней. – сжимаю цепочку в кулаке и обвожу Элизабет взглядом полным боли. – Ты в этом белом платье похожа на ангела… Лизи, я обещаю, что позабочусь о твоих родных. Но вот одного я не могу тебе пообещать… – сглатываю. – я не смогу забыть тебя. – наклоняюсь, целую ее в лоб и ухожу.

***

Спустя день.

– Бро, жди. Через три месяца встретимся. – обнимая и похлопывая по плечу, говорит Крис.

– Ты главное звони и заботься о себе, ладно? – хмыкает Элис.

– Мы все вместе завалимся в Нью-Йорк, так что жди. – Сэм пожимает руку.

Весь дом Братства провожает на самолет, и от этого не легче. Пришло время прощаться с этим местом. Прах Элизабет перевезут в Нью-Йорк, чтобы дочь была рядом с родителями, а это значит, что тут меня больше ничего не держит.