Морис Леблан: Приключения Арсена Люпена

— Майор Расен…

— Это мой дядя, — заметил кто-то.

— Месье Риволта…

— Я здесь, — воскликнул итальянец из нашей компании, его лицо почти наполовину скрывала черная как смоль борода.

Мисс Нелли расхохоталась:

— Этого господина трудно назвать блондином.

— В таком случае, — продолжил я, — нам следует заключить, что преступник — последний в списке.

— То есть?

— То есть месье Розен. Кто-нибудь из вас знаком с месье Розеном?

Все молчали. Тогда мисс Нелли обратилась к молчаливому юноше, чье постоянное присутствие рядом с ней было для меня столь мучительно, и спросила:

— Месье Розен, почему вы не отвечаете?

Все взоры обратились к нему. Он был блондином.

Должен признаться, во мне что-то дрогнуло. А внезапная неловкая тишина наводила на мысль, что и остальные испытывали нечто подобное. Впрочем, это было нелепо — поведение этого господина не навлекало на него ни малейших подозрений.

— Почему я не отвечаю? — спросил он. — Да лишь потому, что я уже сам все проанализировал и, принимая во внимание мое имя, статус путешествующего в одиночку и цвет моих волос, сам пришел к аналогичному заключению, поэтому согласен — меня следует арестовать.

Выглядел он весьма странно. Его тонкие губы — две прямые черточки — еще больше сузились и побледнели. Белки глаз были испещрены красными прожилками.

Разумеется, он шутил. Однако его лицо и манера держаться производили сильное впечатление. Мисс Нелли простодушно спросила:

— Но раны-то у вас нет?

— Вы правы, — ответил он, — раны не хватает.

Порывистым жестом он приподнял рукав и обнажил руку. Но меня тут же осенила одна мысль. Я встретился глазами с мисс Нелли: он показал нам левую руку.

Честное слово, едва я собрался заявить об этом, как наше внимание отвлекла леди Джерланд, подруга мисс Нелли. Она бежала по палубе.

Выглядела она потрясенной. Мы сгрудились вокруг нее, ценой неимоверных усилий ей удалось прошептать:

— Мои драгоценности, мой жемчуг!.. Всё украли!..

Нет, как мы узнали позже, украли далеко не всё; и, что еще более любопытно: был произведен тщательный отбор!

Из бриллиантовой звезды, из подвески с рубиновым кабошоном, из колье и браслетов вытащили отдельные камни, причем даже не самые крупные, а самой искусной огранки, самой большой ценности, те, которые стоили намного дороже, хотя были намного мельче. Оправы валялись тут же, на столе. Я увидел сразу, да и все это увидели — лишенные своих лучших камней, они напоминали цветы, утратившие самые красивые, яркие и разноцветные лепестки.

И чтобы проделать все это за тот час, пока леди Джерланд пила чай, вор должен был среди бела дня в людном коридоре взломать дверь ее каюты, отыскать мешочек, старательно спрятанный в шляпной картонке, развязать его и приступить к неторопливому отбору!

Мы ахнули в один голос. А когда о краже стало известно остальным пассажирам, никто даже не усомнился — это дело рук Арсена Люпена. Тут явно чувствовался его почерк — все было запутано, таинственно и необъяснимо, хотя при этом весьма логично: трудно утаить груду драгоценностей, гораздо проще спрятать отдельные небольшие камни — жемчужины, изумруды и сапфиры.

За ужином стулья справа и слева от Розена пустовали. А позже мы узнали, что его вызывал к себе капитан.

Его арест, который все сочли справедливым, был встречен с облегчением. Теперь можно было спокойно дышать. В тот вечер мы решили слегка развлечься. Танцевали. Особенно бурно веселилась мисс Нелли, из чего я заключил, что если поначалу ухаживания Розена были ей приятны, то теперь она начисто о них забыла. Ее изящество окончательно покорило меня. Около полуночи при ясном свете луны я горячо признался ей в своих чувствах, что, кажется, не вызвало у нее недовольства.

Но назавтра, к общему нашему потрясению, нам объявили, что обвинения, предъявленные Розену, оказались ничем не подкрепленными и он освобожден.

Розен оказался сыном крупного негоцианта из Бордо и предъявил соответствующие документы. К тому же на его руках не нашли даже следов ран.

— Документы! Свидетельство о рождении! — восклицали недруги Розена. — Так Арсен Люпен предъявит их в любом количестве! А что касается раны, значит, ее вообще не было… или он сумел уничтожить даже шрамы!

Им возражали, что в момент кражи Розен — тому нашлись свидетели — прогуливался по палубе. В ответ они протестовали:

— А разве человек масштаба Арсена Люпена, совершая ограбление, должен при нем присутствовать?