Агата Кристи - Вилла «Белый конь» [litres]

– Добрая старая Сибил, – сказал полковник Деспард. – Мы собираемся сегодня на чай к Тирзе. Интересный старый дом.

– «Белый конь»? Да. Мне бы хотелось, чтобы там по-прежнему была гостиница. Я всегда чувствовал, что у этого дома таинственная и необыкновенно зловещая история. Тут не могли орудовать контрабандисты – слишком далеко до моря. Притон разбойников с большой дороги? А может, там останавливались на ночлег богатые путешественники и больше их никто никогда не видел? Почему-то мне кажется очень скучным, что дом теперь превратился в очаровательную резиденцию трех старых дев.

– О… Мне это никогда не приходило в голову! – воскликнула Рода. – Сибил Стамфордис – еще возможно… С этими ее сари, скарабеями… И вечно-то она видит ауру над головой всех и каждого… Да, она порядком смешна. Но в Тирзе есть нечто внушающее трепет, вы не согласны? Такое чувство, будто она читает ваши мысли. Она не утверждает, что обладает даром ясновидения, но все говорят, что он у нее есть.

– А Белла – вовсе не старая дева, она похоронила двух мужей, – сказал полковник Деспард.

– Искренне прошу у нее прощения! – рассмеялся Винаблз.

– Причем соседи дают зловещие истолкования этим смертям, – добавил Деспард. – Говорят: если муж становился ей неугоден, она как глянет на него, так он чахнет и угасает!

– Конечно, как же я забыл, она ведь местная колдунья.

– Так говорит миссис Дейн-Колтроп.

– Интересная штука это колдовство, – задумчиво проговорил Винаблз. – По всему миру встречаются самые разные его варианты. Помню, когда я был в Восточной Африке…

Он непринужденно и занимательно обсудил эту тему. Рассказал об африканских знахарях, о малоизвестных культах Борнео. Пообещал после ленча показать нам маски колдунов Западной Африки.

– Чего только нет в этом доме! – со смехом заявила Рода.

– Что ж, – он пожал плечами, – если не можешь больше странствовать по всему миру, весь мир должен являться к тебе.

Лишь на мгновение в голосе его прозвучала горечь. Винаблз мельком взглянул на свои парализованные ноги.

– «Сколько на свете воды и земли! Сколько цветов, мой друг!» [30] Сколько на свете воды и земли! Сколько цветов, мой друг! Мы станем счастливы, как короли, Если посмотрим вокруг! Р. Л. Стивенсон «Счастливая мысль», пер. М. Лукашкиной . – процитировал он. – Думаю, это всегда было моей погибелью. Я столько всего хочу узнать… увидеть! Что ж, в свое время мне это неплохо удавалось. И даже сейчас… В жизни есть свои утешения.

– А почему здесь? – неожиданно спросила миссис Оливер.

Остальные испытывали некоторую неловкость, какую люди испытывают всегда, если в воздухе висит намек на трагедию. Только миссис Оливер не затронуло это чувство. Она задала вопрос, потому что хотела знать ответ. Ее откровенное любопытство вернуло прежнюю непринужденную атмосферу.

Винаблз вопросительно взглянул на нее.

– Я имею в виду, – пояснила миссис Оливер, – почему вы поселились именно здесь, где ничего не происходит? Потому что у вас здесь есть друзья?

– Нет. Раз уж вам интересно, я выбрал эту часть мира, потому что у меня здесь нет друзей.

Его губы тронула легкая ироническая усмешка.

«Насколько глубоко он переживает то, что стал инвалидом? – задумался я. – Потеря возможности легко передвигаться, свободы исследовать мир – глубоко ли она резанула его душу? Или он сумел сравнительно спокойно приспособиться к изменившимся обстоятельствам, проявив истинное величие духа?»

Как будто прочитав мои мысли, Винаблз сказал:

– В своей статье вы обсуждаете понятие «величие». Вы сравниваете различные толкования этого понятия на Востоке и на Западе. Но что все мы подразумеваем под словами «великий человек» в наши дни здесь, в Англии?

– Разумеется, великий интеллект, – сказал я, – и, конечно же, моральную силу.

Он посмотрел на меня яркими сияющими глазами и спросил:

– Значит, не бывает злых людей, которых можно назвать великими?

– Конечно, бывают! – воскликнула Рода. – Наполеон, Гитлер и… о, множество других. Все они были великими.

– Лишь из-за воздействия, которое оказали на человечество? – спросил Деспард. – Но вот что интересно – производили ли они сильное впечатление на тех, кто знал их лично?

Джинджер подалась вперед и провела пальцами по шапке своих ярко-рыжих волос.

– Интересная мысль, – сказала она. – Возможно, они казались жалкими, низкорослыми людишками. Напыщенными позерами, чувствующими собственную неполноценность, решившими кем-то стать, даже если ради этого должен рухнуть весь мир?