Агата Кристи - Вилла «Белый конь» [litres]

– Я хотел кое о чем у вас спросить, – повторил я, пока девушка довольно неуклюже драпировала аспарагусом розы. – Прошлым вечером вы упомянули что-то под названием «Белый конь».

Отчаянно вздрогнув, Цветик уронила розы и аспарагус на пол.

– Вы не могли бы рассказать об этом подробнее? Цветик сперва съежилась, потом выпрямилась.

– Что вы сказали? – пролепетала она.

– Я спрашивал насчет «Белого коня».

– Белого коня? Вы о чем?

– Вчера вечером вы о нем упоминали.

– Никогда в жизни ни о чем подобном не говорила! И никогда в жизни ни о чем подобном не слыхала.

– Кто-то вам о нем рассказал. Кто?

Цветик сделала глубокий вдох и протараторила:

– Знать не знаю, о чем вы! И нам не положено болтать с покупателями. – Она с силой обернула бумагой выбранные мной цветы. – Тридцать пять шиллингов, пожалуйста.

Я дал ей две фунтовые бумажки. Она сунула мне в руку шесть шиллингов и тут же повернулась к другому покупателю. Я заметил, что у нее слегка дрожат руки.

Я медленно вышел из магазина и, уже отойдя немного, понял, что она назвала неправильную цену (аспарагус стоил шесть шиллингов семь пенсов) и дала слишком много сдачи. Наверное, раньше она ошибалась в расчетах не в пользу покупателей.

Я снова мысленно увидел милое бездумное личико и огромные голубые глаза. А ведь в этих глазах что-то мелькнуло…

«Паника, – сказал я себе. – Она онемела от страха. Но почему? Почему?»

– Какое облегчение! – вздохнула миссис Оливер. – Знать, что все уже позади и ничего плохого не случилось…

То был момент расслабления. Праздник Роды прошел, как проходят все подобные праздники. С раннего утра – отчаянное беспокойство по поводу погоды, которая казалась крайне капризной. Потом – жаркие споры, устанавливать ли ларьки под открытым небом или все должно происходить в длинном амбаре или в шатре. Короткие пылкие дебаты насчет приготовлений к чаепитию, насчет того, что будет продаваться в ларьках, и так далее. Все споры были тактично улажены Родой. Периодические побеги очаровательных, но плохо воспитанных собак Роды, которым полагалось сидеть дома взаперти, поскольку она сомневалась в их хорошем поведении во время столь великого события. И ее сомнения полностью оправдались!

Появление милой, но невесть чем знаменитой звезды, разодетой в белые меха: она должна была открыть праздник… Звезда очаровательно с этим справилась, добавив несколько трогательных слов о тягостном положении беженцев, чем сбила всех с толку, поскольку праздник был затеян ради сбора средств на реставрацию колокольни.

Потрясающий успех ларька, игравшего роль буфета. Обычные трудности со сдачей. Ад кромешный, когда настало время чаепития: все разом захотели захватить места в шатре.

И наконец пришел благословенный вечер.

В амбаре все еще продолжали щеголять своим мастерством местные танцоры. В программе значились еще фейерверк и костер, но усталые домочадцы и гости удалились в дом и уселись в столовой за трапезу, наспех собранную из холодных блюд. Между делом велась бессвязная беседа, когда каждый говорит что вздумается, не обращая ни малейшего внимания на реплики остальных.

Теперь все было неорганизованным и уютным. Выпущенные из заточения собаки весело грызли кости под столом.

– Нынче мы соберем больше, чем собрали в прошлом году для «Спасем детей» [27] «Спасем детей» – международная правозащитная организация. , – радостно сказала Рода.

– Мне кажется из ряда вон выходящим, – заявила мисс Макалистер, шотландская бонна, – что Майкл Брент третий год подряд находит спрятанный клад. Уж не получает ли он информацию заранее?

– Леди Брукбэнк выиграла свинью, – сказала Рода. – Вряд ли она ее хотела. Судя по виду, она ужасно смутилась.

За столом сидели моя кузина Рода, ее муж полковник Деспард, мисс Макалистер, юная рыжеволосая женщина с очень подходящим именем Джинджер [28] Джинджер ( англ. ginger) – огонек, а также рыжеволосый (рыжеволосая). , миссис Оливер и викарий, преподобный Калеб Дейн-Колтроп, с супругой. Викарий был очаровательным пожилым грамотеем, главным удовольствием которого было ввернуть подходящую цитату из классиков. Хотя это часто смущало присутствующих и прерывало беседу, сейчас это было как нельзя кстати. Викарий никогда не требовал, чтобы кто-нибудь понял его звучную латынь, главной наградой для него было уже то, что он нашел подходящую цитату.