Агата Кристи - Вилла «Белый конь» [litres]

Мы рассмеялись, но Дэвид, который схватывал все на лету, бросил на меня острый взгляд.

– Что с тобой? – спросил он.

– Ничего. Просто я недавно размышлял о Зле и Королях-Демонах в пантомиме. Да… И о Доброй Фее тоже.

– По какому поводу?

– Да так, сидя в кафе-баре в Челси.

– Какой ты продувной и современный, Марк! Так и крутишься среди декораций Челси. Там, где богатые наследницы в колготках выходят за хулиганов в поисках любовных приключений… Вот где следовало бы находиться Макову Цветику, а, уточка моя?

Цветик еще шире распахнула и без того громадные глаза.

– Ненавижу Челси, – запротестовала она. – Мне куда больше нравится «Фэнтези»! Здесь так мило, так вкусно кормят…

– Твое счастье, Цветик! В любом случае для Челси ты недостаточно богата. Расскажи-ка нам еще о «Макбете», Марк, и об ужасных ведьмах. Я знаю, как поставил бы сцену с ведьмами, если б режиссировал спектакль.

В прошлом Дэвид был выдающимся членом драматического кружка Оксфордского университета.

– Ну и как же?

– Я бы сделал их самыми заурядными. Обычными пронырливыми, тихими старушенциями. Наподобие деревенских ведьм.

– Но в наше время нет никаких ведьм! – сказала Цветик, уставившись на него.

– Ты так говоришь, потому что ты городская девчонка. В сельской Англии в каждой деревне до сих пор живет своя ведьма. Старая миссис Блэк, третий дом на холме. Мальчишкам велят не досаждать ей, время от времени она получает подарки – яйца или домашний кекс. Потому что, – Дэвид выразительно погрозил пальцем, – если будешь ее раздражать, твои коровы перестанут доиться, твой урожай картофеля погибнет или малыш Джонни вывихнет лодыжку. Ты должен знать: со старой миссис Блэк не шутят! Никто не говорит об этом напрямую – но это знают все!

– Ты шутишь, – надулась Цветик.

– И не думаю шутить. Я прав, а, Марк?

– Такие суеверия наверняка полностью вымерли благодаря всеобщему образованию, – скептически заметила Гермия.

– Только не в сельских местечках нашей страны. Что скажешь, Марк?

– Возможно, ты прав, – медленно проговорил я. – Хотя не могу утверждать наверняка, я ведь никогда подолгу не жил в деревне.

– Не понимаю, как вы смогли бы изобразить на сцене ведьму в виде обычной старухи, – сказала Гермия, возвращаясь к недавнему заявлению Дэвида. – Их обязательно должна окружать атмосфера сверхъестественного.

– Да просто подумайте, – возразил Дэвид, – это ведь похоже на безумие. Если кто-то рвет и мечет, с соломой в волосах и безумным видом, это вообще не пугает! Но помню, меня однажды послали с запиской к врачу в психиатрическую лечебницу. Мне велели подождать в комнате, где сидела милая старушка, попивая из стакана молоко. Она сделала обычное замечание о погоде, а потом вдруг подалась ко мне и тихо-тихо спросила: «Это ваше бедное дитя похоронено там, за камином?» А потом кивнула и добавила: «Ровно в двенадцать десять. И каждый день всегда одно и то же. Притворитесь, что не замечаете крови». И она сказала это таким будничным тоном… Вот где был страх, пробирающий до костей!

– А за камином и вправду был кто-то похоронен? – захотела узнать Цветик.

Дэвид, не обращая на нее внимания, продолжал:

– А взять, к примеру, медиумов. Внезапные трансы, темные комнаты, постукивания и удары. После чего медиум садится прямо, взбивает волосы и отправляется домой, чтобы поужинать рыбой с картошкой – обычная, спокойная, веселая женщина.

– Так вот как ты себе представляешь ведьм, – сказал я. – Три шотландские карги с даром ясновидения тайно практикуются в своем искусстве, бормочут заклинания вокруг котла, вызывая в своем воображении духов, но остаются при том тремя обычными старухами? Да… Это может произвести впечатление.

– Если вы сумеете заставить кого-нибудь сыграть подобным образом, – сухо заметила Гермия.

– Вы поняли суть проблемы, – признал Дэвид. – Малейший намек на безумие в пьесе – и актер тут же решает выложиться по полной! То же самое со внезапными смертями. Ни один актер не может просто молча рухнуть мертвым. Нет, он должен застонать, пошатнуться, закатить глаза, задохнуться, схватиться за сердце, схватиться за голову – и тем самым испортить всю сцену. Кстати, о сценах: что скажете о Филдинге в роли Макбета? Критики так разделились во мнениях, что чуть не пошли стенка на стенку.

– Я думаю, игра потрясающая, – сказала Гермия. – Сцена с врачом, после сцены с лунатизмом… «Вылечи ее. Ты можешь исцелить болящий разум?» [18] Шекспир У. «Макбет». Пер. М. Лозинского . Он прояснил то, что мне никогда раньше не приходило в голову: на самом-то деле он приказывает врачу убить жену. И, однако, он любит ее.