Агата Кристи - Вилла «Белый конь» [litres]

Филдинг раскрыл борьбу между страхом Макбета и его любовью. А эти слова: «Ей надлежало бы скончаться позже» [19] Там же. – я никогда еще не слышала ничего столь пронзительного.

– Шекспира могли бы ожидать кой-какие сюрпризы, если б он увидел, как играют его пьесы в наши дни, – сухо заметил я.

– Полагаю, Бёрбедж [20] Бёрбедж Ричард (ок. 1567–1619), английский актер, друг Шекспира, написавшего для него роли Гамлета, Отелло, Макбета и др. и компания в свое время уже хорошо потрудились, уничтожая дух творчества Шекспира, – сказал Дэвид.

– Автор вечно удивляется, что сделал с его пьесой постановщик, – пробормотала Гермия.

– А разве пьесы Шекспира на самом деле написал не какой-то Бэкон? [21] Роджер Бэкон (ок. 1214–1292) – английский философ и естествоиспытатель, монах-францисканец. Профессор в Оксфорде. Занимался оптикой, астрономией, алхимией; предвосхитил многие позднейшие открытия. Ему приписывают изобретение пороха, хотя он говорил, что узнал этот секрет от «азиатских (китайских) мудрецов». – спросила Цветик.

– Эта теория давным-давно устарела, – добродушно сказал Дэвид. – А что ты знаешь о Бэконе?

– Он изобрел порох, – победоносно заявила Цветик.

– Понимаете, почему я люблю эту девушку? – спросил Дэвид. – Ее познания всегда так неожиданны. Фрэнсис, любовь моя, а не Роджер [22] Фрэнсис Бэкон (1561–1626) – английский философ, историк, политик. Уже при жизни его имя часто упоминалось рядом с именем Шекспира, труды которого целиком или частично приписывались Бэкону. .

– Интересно, что Филдинг играет и Третьего Убийцу, – сказала Гермия. – Кто-нибудь такое раньше уже делал?

– Вроде да, – сказал Дэвид. – Как, наверное, удобно было в те времена всякий раз, когда требуется провернуть эту маленькую работенку, пригласить первого подвернувшегося под руку убийцу… Забавно было бы, если б такое можно было проделать и в наши дни.

– Но сейчас тоже так делают, – запротестовала Гермия. – Гангстеры. Головорезы, или как их там называют. В Чикаго и так далее.

– А! Но я-то имел в виду не гангстеров, рэкетиров или криминальных баронов, – сказал Дэвид, – а обычных, заурядных людей, которые хотят от кого-то избавиться. От делового конкурента; от тетушки Эмили, такой богатой и, к несчастью, чересчур зажившейся; от мужа, который вечно некстати путается под ногами… Как было бы удобно, если б можно было позвонить в «Хэрродз» [23] «Хэрродз» – один из самых фешенебельных и дорогих универсальных магазинов Лондона. и сказать: «Пришлите, пожалуйста, двух умелых убийц».

Мы все рассмеялись.

– Но ведь любой может сам это сделать, разве не так? – спросила Цветик.

Мы повернулись к ней.

– Что именно сделать, Цветик? – спросил Дэвид.

– Ну, я имею в виду – люди могут сделать, если захотят… Люди вроде нас, как ты сказал. Только, кажется, это стоит очень дорого.

Глаза Цветика были большими и простодушными, губки слегка приоткрытыми.

– Ты что имеешь в виду? – с любопытством спросил Дэвид.

Цветик явно растерялась:

– О… я думала… Я что-то перепутала. Я имела в виду «Белого коня». И все такое прочее.

– Белого коня? Какого именно белого коня?

Цветик покраснела и опустила глазки.

– Я вела себя глупо. Просто кто-то об этом упомянул… Но я, наверное, все не так поняла.

– Отведай-ка это чудесное мороженое с фруктами, – добродушно предложил Дэвид.

Один из самых странных аспектов жизни – это когда при тебе о чем-нибудь упомянули, а потом и суток не пройдет, как ты натыкаешься на упоминание о том же самом. С примером такой странности я столкнулся на следующее утро.

Зазвонил телефон, и я снял трубку.

– Флаксман семьдесят три – восемьсот сорок один.

Послышался судорожный вздох, а потом чей-то голос с вызовом выпалил на едином дыхании:

– Я все обдумала, и я приеду!

Я, чувствуя себя довольно дико, перебрал в уме возможные варианты.

– Великолепно, – сказал я, пытаясь выгадать время. – А это?..

– В конце концов, – продолжал голос, – молния никогда не ударяет в одно и то же место дважды.

– Вы уверены, что не ошиблись номером?

– Конечно. Вы же Марк Истербрук?

– Понял! – воскликнул я. – Миссис Оливер!

– О, – удивленно произнес голос. – Так вы меня не узнали? Я как-то об этом не подумала. Я насчет праздника Роды. Я поеду и буду надписывать там книжки, если ей так хочется.

– Чрезвычайно мило с вашей стороны. Конечно, вас там пригласят в гости.