Рекс Стаут - Даже в лучших домах

– Надеюсь, от нашей встречи будет хоть какая-то польза. У меня на сегодня была намечена куча дел, а теперь все пойдет насмарку.

Дайкс что-то буркнул – не сочувственно и не враждебно, а так, себе под нос. Арчер раскрыл папку, которую притащил с собой, выбрал несколько листков бумаги, скрепленных в углу, взглянул на верхний лист и мрачно посмотрел на меня из-под припухших век:

– Это ваши показания, Гудвин.

– Какие? По делу Рэкхем, что ли?

– Бога ради, – кисло попросил Дайкс, – хотя бы раз вы могли удержаться от зубоскальства. Я всю ночь на ногах.

– Просто много воды утекло с тех пор, – извинился я, – а дел у меня невпроворот, сразу все не упомнишь.

Арчер подвинул протокол через стол ко мне:

– Думаю, вам стоит перечесть его. Я хочу задать вам несколько вопросов.

Я даже не мечтал о такой возможности привести мысли в порядок, но не думал, что сейчас из этого выйдет толк, поскольку не имел ни малейшего понятия о том, с какой стороны последует удар.

– Может, отложим на потом? – предложил я. – Если вы припрете меня к стенке и мне потребуется выиграть время, чтобы пораскинуть мозгами, я смогу притвориться, что должен проверить свои прошлые показания. – Для пущей убедительности я постучал указательным пальцем по протоколу.

– Я предпочитаю, чтобы вы прочитали его сейчас.

– Ну правда, это ни к чему. Я знаю, что говорил и что подписывал. – Я отодвинул бумаги к нему. – Можете проверить выборочно.

Арчер закрыл папку и придавил ладонями, сцепив пальцы.

– Меня интересует не столько то, что есть в протоколе, сколько то, чего в нем нет. Я считаю, вам стоит освежить в памяти свои показания, поскольку хочу спросить о том, что вы скрыли, говоря… о событиях той субботы, восьмого апреля.

– Я готов отвечать не читая. Я не скрыл ничего, что имеет отношение к миссис Рэкхем.

– Я хочу, чтобы вы перечитали подписанные показания, а потом повторили свои слова.

– Не хочу читать. Я ничего не скрыл.

Арчер и Дайкс переглянулись, а затем Дайкс сказал:

– Послушайте, Гудвин, мы вовсе не берем вас на пушку. Просто нам стало кое-что известно. Кое-кто наконец разговорился. Похоже, придется вам выкладывать все начистоту.

– Только не мне. – Я был непреклонен. – Я давно все выложил начистоту.

– Приведите ее, – бросил Арчер Дайксу.

Тот поднялся и покинул комнату. Арчер спрятал протокол в папку, отодвинул ее на край стола, потом потер глаза ладонями и испустил пару тяжелых вздохов. Дверь открылась, и Дайкс ввел в комнату Лину Дэрроу. Он пододвинул для нее стул к торцу стола, слева от меня и справа от Арчера, так что солнце освещало ее сзади.

Девушка выглядела так, будто провела ночь в тюрьме: глаза покраснели, лицо опухло, но, судя по тому, как она стиснула челюсти, сдаваться явно не собиралась. Садясь на предложенный стул, она мельком взглянула на меня, но не удостоила даже легким кивком.

– Мисс Дэрроу, – приветливо, но достаточно твердо обратился к ней Дайкс, – вы понимаете, что, кроме мистера Гудвина, никто ваши показания подтвердить не сможет. Мы устроили вам очную ставку не для того, чтобы подвергнуть сомнению слова мистера Гудвина и выставить его в неприглядном виде, а для того, чтобы он услышал все из первых уст.

Арчер обратился ко мне:

– Мисс Дэрроу сама пришла к нам вчера вечером. Никто на нее не давил. Верно, мисс Дэрроу? Я хочу, чтобы вы подтвердили это мистеру Гудвину.

– Да. – Она подняла на меня глаза, которые – я на этом твердо настаиваю, – несмотря на тяжелую ночь, оставались по-прежнему прекрасными. – Я пришла добровольно. Я пришла, потому… из-за того, как со мной обошелся Барри Рэкхем. Он отказался жениться на мне. Он обошелся со мной дурно. Наконец вчера мое терпение лопнуло.

Арчер и Дайкс неотрывно смотрели на нее. В конце концов Арчер не выдержал:

– Продолжайте, мисс Дэрроу. Скажите ему главное.

Она попыталась сжать челюсти, но потом передумала и заговорила:

– Мы с Барри немного дружили еще до смерти миссис Рэкхем. Просто дружили. Во всяком случае, мне так казалось. И ему, по-моему, тоже. Так все и обстояло, когда на пасхальный уик-энд мы поехали в Берчвейл. Миссис Рэкхем пообещала, что работать… отвечать на письма и тому подобное… нам не придется. Однако в субботу, в полдень, она послала за мной, и я пришла в ее комнату. Она плакала и была настолько расстроена, что едва могла говорить. – Лина замолчала и посмотрела мне прямо в глаза. – Сейчас я выпалю все одним духом, мистер Гудвин. Тем более что я уже это говорила.