Рекс Стаут - В лучших семействах

В том, что миссис Рэкхем договаривалась о встрече, плотно прижав палец к губам, не было ничего удивительного. Что необычного может быть в этом жесте, если люди попадают в такой переплет, когда им не остается ничего другого, как обратиться за помощью к Ниро Вульфу?

Впрочем, в данном случае я несколько преувеличил насчет пальца, поскольку мы беседовали с миссис Барри Рэкхем по телефону. Все дело было в ее голосе, приглушенном и нервозном, к тому же она без конца повторяла, что вопрос у нее совершенно, ну совершенно конфиденциальный – даже после того, как я клятвенно заверил, что мы вовсе не всякий раз спешим известить прессу о том, что уговорились с кем-то о деловом свидании. Заканчивая разговор, она еще раз не поленилась напомнить, что предпочитает переговорить с мистером Вульфом с глазу на глаз, так что, повесив трубку, я решил, что не лишним будет позвонить в банк мистеру Митчеллу, а также в «Газетт» Лону Коэну, чтобы аккуратно навести справки о возможном клиенте. Естественно, главным образом меня интересовало, насколько она платежеспособна. Что ж, сведения оказались утешительными: стоила она добрых четыре миллиона, а то и все пять. Ладно, пусть четыре, и пусть даже Вульф выставит счет лишь на половину этой суммы, все равно этого хватит, чтобы оплачивать мое жалованье (а я являюсь помощником и доверенным секретарем Вульфа, а также по совместительству назойливым кусакой-оводом, который не дает ему бить баклуши) в течение ближайших ста шестидесяти семи лет; добавлю к тому же, что, постоянно проживая в доме Вульфа, я имею еще и стол и крышу над головой. Так что, как ни крути, я буду обеспечен по гроб жизни, если, конечно, она оценит оказанные ей сыскные услуги в два миллиона.

А она вполне могла позволить себе такое, судя по ее виду и поведению на следующее утро, в пятницу, в 11:05, когда раздался звонок и я открыл ей дверь. Рядом с ней на крыльце стоял какой-то мужчина, а она, метнув рысий взгляд на восток, потом на запад, оттеснила его плечом, резво проскочила в дом, уцепила меня за рукав и заявила громким шепотом:

– Вы не Ниро Вульф!

В тот же миг она отпустила меня, схватила за локоть своего провожатого, перетащила его через порог и громогласно повелела:

– Зайди и закрой дверь!

Ну точь-в-точь как герцогиня в лавке ростовщика.

Я, правда, всегда считал, что герцогиня должна выглядеть более привлекательной. Я успел как следует разглядеть эту парочку, пока развешивал взятые из рук мужчины пальто и шляпу. Выглядела миссис Рэкхем парадоксально: все, что выше шеи, было худым и костлявым, а ниже – наоборот, пышным и даже чересчур. На щеках, скулах и подбородке кожа была гладкая, туго натянутая, а вот вокруг рта и носа разбегались сеточки морщин.

Помогая ей снять меховое манто, я сказал:

– Послушайте, миссис Рэкхем, вы ведь пришли посоветоваться с Ниро Вульфом, не так ли?

– Да, – прошептала она. Потом кивнула и громко добавила: – Естественно.

– Тогда перестаньте дрожать, если можете, конечно. Мистеру Вульфу крайне неприятно, когда женщина дрожит: он может даже вбить себе в голову, что вы собираетесь закатить истерику, и тогда никто на свете не заставит его выслушать вас. Так что глубоко вдохните и постарайтесь взять себя в руки.

– Ты в машине всю дорогу дрожала, – добавил ее спутник приятным баритоном.

– Ничего подобного! – отрезала миссис Рэкхем. Не дождавшись возражений, она повернулась ко мне. – Это мой кузен, Кэлвин Лидс. Он не хотел, чтобы я приезжала к вам, но я тем не менее захватила его с собой. Где мистер Вульф?

Я указал на дверь, ведущую в кабинет, пошел, распахнул ее и провел их внутрь.

Мне до сих пор так и не удалось понять, чем руководствуется Вульф, решая, вставать ли ему на ноги или нет, когда в его кабинет входит женщина. Если причины у него на то объективны, то они слишком сложны для моего разумения, если же они личные, тогда их столько, что я даже не знаю, с какой начинать. На сей раз Вульф не счел нужным даже слегка привстать из-за стола в углу возле окна, а довольствовался сухим кивком и каким-то невнятным бормотанием в ответ на представления. В первый миг мне показалось, что миссис Рэкхем смотрит на него с укоризной за его дурные манеры, но потом я сообразил, что она попросту остолбенела, не в силах воспринять, что он такой необъятный и толстый. Я-то уже настолько привык к размерам его туши, что стал потихоньку забывать о том, как это зрелище поражает людей, которые видят Вульфа впервые.