Рекс Стаут - Даже в лучших домах

Лейтенант Кон Нунан нагрянул в Берчвейл среди прочих, но явно ощущал себя не в своей тарелке.

Дело в том, что даже после прибытия самого окружного прокурора Кливленда Арчера сказать, будто расследование шло полным ходом, я бы не решился. Не то чтобы блюстители порядка позабыли о служении Фемиде, вовсе нет. Просто очень трудно возложить жертву на алтарь правосудия, когда убивают такую известную и богатую налогоплательщицу, как миссис Барри Рэкхем, а ваш краткий список подозреваемых включает: а) ее мужа, теперь вдовца, который только что сделался известным и богатым налогоплательщиком; б) многообещающего молодого политического деятеля, избранного в законодательное собрание штата; в) невестку убитой, которая, возможно, станет еще более известной и богатой налогоплательщицей, чем вдовец, и г) вице-президента одного из крупнейших нью-йоркских банков. Каждый из них потенциально мог оказаться преступником, чего полиции любой ценой хотелось бы избежать, чтобы целиком сосредоточиться на остальных трех подозреваемых: д) кузене убитой, который занимался разведением крайне недружелюбных собак; е) секретарше убитой, простой служащей, и ж) частном сыщике из Нью-Йорка, который уже давно напрашивался на хорошую нахлобучку. Ясно, что при таком раскладе нельзя просто увезти подозреваемых всем скопом в Уайт-Плейнс и начать обрабатывать по-свойски.

Кроме пятнадцати минут, проведенных наедине с Коном Нунаном, я битых два часа проторчал в огромной гостиной, где мы тупо смотрели телевизор вместе с членами семьи, гостями, пятью слугами и двумя или более представителями закона. Нельзя сказать, что было очень весело. Две служанки не переставая плакали. Барри Рэкхем бесцельно слонялся по комнате, иногда присаживался, потом вскакивал и не раскрывал рта. Оливер Пирс устроился на диване рядом с Линой Дэрроу, и они о чем-то переговаривались вполголоса, причем Лина в основном слушала. Дана Хэммонд, банкир, явно нервничал. Он сидел ссутулившись, закрыв глаза и повесив голову, но время от времени с большим трудом вставал, словно у него что-то болело, и подходил к одному из окружающих, обычно к Аннабел или к Лидсу.

Когда меня запустили в гостиную, Лидс разводил огонь в камине, который с тех пор оставался его главнейшей заботой. Огонь был такой жаркий, что Аннабел передвинулась в дальний угол гостиной. Она держалась спокойнее всех, хотя стиснутые зубы выдавали, что случившееся потрясло ее не меньше, чем остальных.

То одного, то другого поочередно вызывали и после беседы с глазу на глаз приводили обратно. Лишь когда подошел мой черед, я обнаружил, что нелегкая принесла лейтенанта Нунана. Он расположился за столом в комнате несколько меньших размеров дальше по коридору и вид имел взъерошенный. Несомненно, жизнь не казалась ему пряником – с его-то повадками Гитлера или Сталина в стране, где граждане сами решают, за кого им голосовать. Приведший меня детектив указал на стул по другую сторону стола.

– Опять ты, – прошипел Нунан.

– Сам подумал точно так же, – кивнул я. – Не имел чести лицезреть вас с тех самых пор, как не я задавил насмерть Луиса Рони.

Его не перекосило, хотя я особенно на это и не рассчитывал.

– Ты тут, кажется, расследуешь дело об отравлении собаки в Хиллсайд-Кеннелсе? – (Я воздержался от комментариев.) – Да или нет? – рявкнул он. – Или ты не намерен отвечать на вопросы?

– Ох, простите великодушно. Я и не знал, что это вопрос. Мне показалось, вы просто констатировали факт.

– Ты расследуешь дело об отравлении пса?

– Да, только приступил. Примерно час провел у Лидса, а потом мы отправились сюда на обед.

– Так и он сказал. Ну и что ты успел выяснить?

– Да ничего особенного. К тому же там толклись зеваки, что мало способствовало следствию. Я имею в виду миссис Фрей и мистера Хэммонда.

– Вы прибыли сюда все вместе?

– Нет. Мы вышли из дому через час после отъезда миссис Фрей и мистера Хэммонда.

– Вы ехали на машине?

– Шли пешком. Точнее, Лидс шел, а я бежал.

– Бежал? Почему?

– Чтобы не отставать.

Нунан улыбнулся. Более зловещую улыбку я видел разве что у Бориса Карлоффа.

– Где ты выучился зубоскалить, Гудвин? В цирке?

– Да, сэр.

– Тогда поведай нам про обед и все, что было потом. Со свойственным тебе остроумием, конечно.

Это заняло десять минут, почти как изложение фактов Вулфу, хотя меня то и дело прерывали вопросами. Я подробно и без утайки описал все, чему был свидетелем. Когда я закончил рассказ, мы вернулись к самому началу. Нунан принялся настойчиво выяснять, все ли слышали, как миссис Рэкхем сказала, что собирается выгулять собаку, хотя это было совершенно очевидно, так как она приглашала каждого.