Герман Макнили - Бульдог Драммонд (следствие ведет Хью Драммонд) [litres]

– Уберите всех женщин из комнаты, – тихо сказал Джеффри. – Разбудите управляющего, вызовите полицию и врача. И не топчитесь на месте, парни: стойте спокойно, если хотите остаться.

Спокойная властность в его голосе дала мгновенный эффект. Приятный и добродушный лыжник Джеффри исчез: на его месте был человек, поглощенный тем, что было делом его жизни, – раскрытием преступлений, нацеленный на это.

– Он и в самом деле детектив? – прошептал кто-то мне на ухо.

– Наверное, самый блестящий в Англии, – ответил я. – Но тише!

Я уже видел Синклера за работой раньше, раз или два, и его действия неизменно были одинаковыми. Он неподвижно стоял посреди комнаты, и его взгляд медленно путешествовал вокруг, так что казалось, что он будто бы впитывает каждую деталь. На самом деле однажды Джеффри сказал мне, что после двухминутного изучения он может так точно «записать» в памяти расположение всех предметов в комнате, что сразу узнает, если даже самая маленькая безделушка будет потом сдвинута. Через некоторое время сыщик опустился на колени рядом с покойником и осторожно изучил нож, не прикасаясь к нему. А затем, слегка пожав плечами, он встал. – На первый взгляд это кажется совершенно очевидным, – заметил детектив. – Бедняга был убит, и убийца – владелец этого кинжала.

– Все не так просто, Синклер, – возразил Джим Уэзерби. – Я случайно знаю, что кинжал принадлежал самому Блейку. Я часто видел его лежащим здесь на столе. Блейк использовал его как нож для бумаги.

Но Джеффри, казалось, едва ли его слышал. Он уставился на выключатели у изголовья кровати с каким-то странным, целеустремленным выражением лица. Там был обычный выключатель для света, приспособление для вызова слуги или горничной, а также электрический прибор, с помощью которого дверь в комнату можно было запереть на засов или отпереть, не вставая с кровати. Это был двусторонний переключатель, и именно он, казалось, поглощал все внимание сыщика.

– Просто закройте дверь, – коротко сказал он.

Кто-то выполнил его просьбу, и детектив попробовал поставить переключатель в разные положения, запирая и отпирая таким образом дверь.

– Очень странно, – заметил Джеффри. – Поистине очень странно. Понимаете важность этого, Питер?

– Не сказал бы, что понимаю, – ответил я. – Они же есть в каждой комнате.

– Вот поэтому я склонен думать, что вы изучили их работу, – заметил мой друг.

– Боже правый! Синклер, – серьезно сказал Уэзерби, – разумеется, очевидно, что произошло. Я знаю, что не следует ничего решать, пока дело не закончено, но это дело кажется ясным. Я имею в виду, что после той ссоры сегодня вечером все стало ясно.

– Вы имеете в виду, что это сделал де Сильво? – спросил Джеффри. – Признаюсь, на первый взгляд это показалось мне наиболее вероятным выводом.

– Показалось, – эхом отозвался Джим. – А сейчас что же, не кажется?

– Есть одна или две маленькие детали, которые представляют интерес, – ответил детектив. – Однако тест на отпечатки пальцев все решит окончательно.

Он подошел к балкону и остановился, выглядывая на улицу. Комната находилась на четвертом этаже, и балкон был небольшим – на нем было лишь немногим больше места, чем требовалось для одного человека. С обеих сторон от этого балкончика, примерно в шести футах от него, находились такие же балконы, и Синклер так долго стоял, уставившись на них, что даже мне стало скучно, в то время как остальные уже откровенно посмеивались над ним.

– Бросьте это все, это же очевидно, как я уже сказал! – воскликнул Уэзерби. – Тот увалень пришел сюда, и у них была новая ссора. А затем он в слепой ярости схватил кинжал и ударил Блейка.

– Странно, что в деревянной гостинице, где можно услышать каждый звук, никто не слышал ссоры, – проговорил Джеффри, после чего вернулся в комнату и снова уставился на выключатель.

– Боже мой! Что я слышу? Мистер Блейк мертв! – раздался громкий голос, а потом все собравшиеся внезапно погрузились в молчание. Де Сильво собственной персоной стоял в дверях, все еще одетый в вечерний костюм.

– Он убит, – коротко сказал кто-то из нас.

– Убит! Но кто это сделал?! Кто мог хотеть его смерти? – Педро Гонсалвес оглядел комнату и внезапно все осознал. – Святая Матерь! Джентльмены! Вы же не меня подозреваете?

– Мы никого не подозреваем, мистер де Сильво, – тихо сказал Джеффри. – Но в то же время, учитывая то, что произошло в танцевальном зале прошлым вечером, вы поймете мое положение. Я вижу, вы еще не ложились.