Томас Хэнши - Человек с тысячью лиц [litres]

– Мой дорогой Клик, – заметил господин суперинтендант Нэком, – вы, как всегда, убедительны. К тому же я знаю эту марку краски. Однако в наши дни не так много англичан используют подобную косметику. А из того, что используется, обычно берут светло-коричневую или почти черную. Граф был светло-русым, почти блондином. К тому же вы не принюхивались ни к его волосам, ни к усам. Если он и использовал подобную краску, то самых светлых оттенков.

– Мой дорогой господин Нэком, неужели вы считаете, что я был столь небрежен в изучении места преступления, что прошел мимо этого совершенно очевидного факта? Убитый натирал свою голову и усы бриллиантином [11] Бриллиантин – косметическое средство для придания волосам блеска. , а кроме того, он применял щипцы для завивки. Поверьте мне, мы найдем кого-то, кто использовал этот крем…

Много позже, когда произошли и другие события, суперинтендант Маверик Нэком вспомнил многое из того, что говорил тогда инспектор, потому что тот оказался проницательным и дальновидным человеком.

Госпожа Рейнор аж подскочила, когда дверь задрожала от удара, а потом дворецкий Джонстон отворил ее и вошел. Дама была немного нервной, но это не означало, что ее можно легко напугать; однако, похоже, это утро было исключением из правил. Почему? Да потому что не каждое утро вас вытаскивают из кровати сообщить, что джентльмен, который вчера еще ухаживал за вами, был убит ночью самым варварским способом, в доме неподалеку. При этом ваше имя и название вашего особняка повторяются раз за разом во всех газетах, освещающих это преступление. И каждый молодой человек, каждая прачка, каждая горничная в радиусе пятидесяти миль осведомлены, какие интерьеры в вашем доме, что вы носите и вообще обо всем… даже больше, чем вы сами о себе знаете.

– Прошу прощения, госпожа, но один джентльмен… – начал было Джонстон, однако хозяйка перебила его, так и не дав договорить.

– Если это репортер, то я не приму его, – она махнула рукой. – Вы же знаете, хозяин и господин Гарри в отъезде, они отправились на опознание личности погибшего. А кроме того, Джонстон, вы отлично знаете, что в их отсутствие нельзя пускать в дом мужчин.

– Прошу прощения, но у двери никого нет, – с полной серьезностью, совершенно спокойно ответил дворецкий. – Джентльмен, о котором я говорил, позвонил по телефону и попросил позвать мисс Лорн.

– Меня? – удивилась Алиса, отвернувшись от окна, откуда открывался отличный вид на окрестности. Она стояла рядом с леди Кэтрин Фордхэм и смотрела в окно на дорогу, ведущую к воротам. – Говорите, кто-то спрашивает меня по телефону? Так, Джонстон? Спасибо. Я пойду отвечу…

– Моя дорогая, ты думаешь, это мудрый поступок? Ты думаешь, ты сможешь вести разговор осторожно? – с тревогой в голосе поинтересовалась госпожа Рейнор. – Подумай, насколько ты рискуешь. Это может оказаться репортер… Мне сказали, что они используют множество уловок. Они вполне способны заманить тебя в ловушку. И взять интервью… Дорогая, ты не должна позволить втянуть себя в подобную гадость.

– Думаю, репортер, которому удастся подобный фокус, должен оказаться не просто умным, а гениальным. Тем более что это всего лишь разговор по телефону, – весело парировала Алиса. – Не волнуйтесь, меня не будет всего минуту или две, дорогая Кэти. Я, так или иначе, буду рядом. А пока, к тому времени, как я вернусь, можете надеть шляпку и приготовиться к прогулке. И вы, госпожа Рейнор. Погода великолепная, и можно потратить время, ожидая генерала и Гарри на улице. Не стоит сидеть взаперти в такое чудесное апрельское утро.

– Моя дорогая, какое замечательное предложение… поистине замечательное… – с восхищением проговорила госпожа Рейнор. – Как у тебя хватает самообладания в такой момент? Посмотри на Кэтрин и меня… мы обе трясемся, словно осенние листья на ветру, и выглядим так, словно всю ночь не смыкали глаз. А ты бодра и свежа… Нет, не думаю, что отправлюсь на прогулку… Там могут быть люди с фотокамерами, а потом снимки моментально попадут в эти отвратительные газеты…

Алиса не стала ждать, чтобы услышать заключительное замечание. Она выскочила за дверь и поспешила в библиотеку к телефону. На мгновение замешкалась, поднимая трубку. Она услышала всего три слова, а потом губы ее расплылись в широкую улыбку, а ее щеки неожиданно залил румянец.