Гарри Кемельман - В пятницу раввин встал поздно

Он ничего не ответил, но вернулся в гостиную, сел в свое кресло и вперил неподвижный взгляд в стену. Она предложила ему чаю, но он раздраженно покачал головой. Немного погодя она снова заглянула в гостиную, но он по-прежнему сидел в кресле, глядя в пространство.

– Расстегни мне, пожалуйста, молнию.

Он механически потянул за молнию ее платья, даже не вставая с кресла. Вдруг он рассеянно спросил:

– Что это ты вдруг решила раздеться?

– Просто я очень устала и хочу лечь спать.

– Да, конечно, – засмеялся он. – Какой глупый вопрос! Не в платье же тебе лечь спать. Если ты не возражаешь, я посижу еще немножко.

В эту самую минуту прямо перед их домом остановилась машина.

– Кто-то приехал, – сказал он. – Кто бы это мог быть так поздно?

Они подождали немного, потом действительно раздался звонок. Мирьям, которая успела тем временем застегнуть молнию, пошла открывать, но в это время снова послышалось тарахтенье мотора и скрежет шин по гравийной дорожке. Она открыла дверь и выглянула на улицу. Она еще успела увидеть задний свет машины, исчезающей в темноте.

– О, Господи!– воскликнул раввин позади нее. Она обернулась и только тогда тоже увидела: на двери кто-то намалевал свастику, и алые капли свежей краски падали на пол, точно кровь.

Он дотронулся пальцем до двери и тупо смотрел на красное пятно на руке. Мирьям не сдержалась и зарыдала •

– Прости, пожалуйста, Дэйвид!– сказала она сквозь слезы.

Он крепко прижал ее к себе, и она немного успокоилась. Затем он резко сказал:

– Принеси-ка мне тряпку и немного этой хозяйственной пасты.

Она прижалась лицом к его плечу и прошептала:

– Я боюсь, Дэйвид, ужасно боюсь. . •

Хотя газеты и опубликовали портрет раввина в связи с убийством, миссис Серафино его не узнала, когда он позвонил в дверь.

– Я – рабби Смолл, – сказал он. – Мне необходимо поговорить с вами.

Она заколебалась: а вдруг ей не следовало впустить его? Спросить бы у мужа, но тот еще спал.

– Об этом убийстве? Не знаю, имею ли я право…

– Мне нужно заглянуть в ее комнату, – сказал он тоном, не терпящим возражений. Она действительно не посмела отказать ему.

– Что ж, можно, – сказала она после некоторого колебания и провела его на кухню. – Вход отсюда, из кухни.

В эту минуту зазвонил телефон, и она побежала назад в прихожую. Поговорив некоторое время, она вернулась и сказала:

– Извините, пожалуйста, но у нас параллельная линия в спальню, и я не хотела, чтобы муж проснулся.

– Ничего, ничего.

Она открыла дверь из кухни и пропустила его вперед. Он оглянул комнату – кровать с тумбочкой, стол с креслом рядом. Он подошел к тумбочке и прочитал названия двух-трех книг, стоявших на полочке, посмотрел на небольшой транзисторный приемник, стот явший на столе, потом нажал на кнопку и включил его. "Говорит местная радиостанция из Салема, раздалось из приемника. – Передаем легкую музыку. . "

– Не знаю, можно ли вам дотронуться до чего-нибудь, – сказала миссис Серафино.

Он обернулся к ней и смущенно улыбнулся.

. – Она часто слушала радио?

– Да все время – и все эти сумасшедшие рок-н-ролли.

Дверь шифоньера не была заперта. Он попросил разрешения, подошел ближе и заглянул в него. Дверь в ванную она ему открыла сама.

– Большое вам спасибо, – сказал ой. – Я видел достаточно.

Она провела его обратно в гостиную и спросила:

– Вы нашли то, что искали?

– Да я ничего определенного не искал. Просто мне хотелось заглянуть в мирок несчастной девушки. Скажите, пожалуйста, она была красива?

– Ну, красавицей она не была, хотя все газеты в один голос пишут о ней, как о ’’привлекательной блондинке". Они, пожалуй, обо всех так пишут. А вообще она и была привлекательной в своем роде. Понимаете, полная такая, высокая грудь, массивные ноги, грубоватые щиколотки – о, простите, пожалуйста, я совсем забылась…

– Ничего, ничего, миссис Серафино, – успоксил он ее. – Грудь, ноги, щиколотки – все это мне знакомо. И вот еще что. Как, по-вашему: она была довольна жизнью?

– По-моему, да.

– Но друзей у нее, как я понял, не было?

– Вообще-то нет, но у нее все-таки была вот эта Силия, которая работает рядом у Хаскинсов. Они часто ходили вместе в кино.

– Я имею в виду мужчин. Вы никого не знаете?

– Если бы у нее кто-нибудь был, она бы мне обязательно рассказала. Знаете, если две женщины живут в одном доме, они делятся обо всем. Я уверена, что у нее не было кавалера. Когда она ходила в кино по четвергам, она шла либо одна, либо же с Силией. И все же в газетах было, что она была беременна, так что один какой-то мужчина у нее все-таки должен был быть.