Гарри Кемельман - В субботу рабби остался голодным

Книги Гарри Кемельмана известны во всем мире и вот уже почти сорок лет уверенно себя чувствуют в мировом Океане детективов. Герой Кемельмана, застенчивый молодой раввин-ученый, конечно же, напоминает и знаменитого отца Брауна (хотя бы своей неряшливостью в одежде), и средневекового английского монаха брата Кадфаэля — любовью к уединению, и китайского судью Ди — вниманием к тончайшим различиям в вероисповеданиях. И всех их — твердостью своих религиозных убеждений. И, конечно же, неподдельным интересом ко всем проявлениям жизни. И замечательным чувством юмора…

Но есть и отличие. Это не детективы действия — это детективы размышления. «В Талмуде есть все» — говорит рабби Смолл, и, виртуозно применяя диалектический метод его изучения, из любой ситуации выходит, как и положено любому детективу-любителю детективом-победителем.

А читателя ждут еще девять увлекательных и познавательных книг (шесть из них названы также по дням недели — от субботы до четверга) с хитроумными сюжетами и множеством интересных деталей о жизни еврейской общины маленького городка в Новой Англии.

Гарри Кемельман, родившийся в 1908 году в Бостоне, штат Массачусетс, создал образ одного из самых известных детективов-священнослужителей — рабби Дэвида Смолла. Писательская карьера Кемельмана началась с коротких рассказов для журнала «Эллери Квинс мистери мэгэзин», героем которых был профессор из Новой Англии Никки Вельт. Первый из этих рассказов, «Прогулка длиной в девять миль», считается классическим (позже под этим названием вышел сборник рассказов о Вельте). Серия романов о рабби Смолле началась в 1964 году с романа «В пятницу рабби долго спал», который стал бестселлером и в 1965 г. принес Кемельману премию Эдгара По за «Лучший первый роман».

Гарри Кемельман умер в 1996 году.

Я родился и вырос в одном из еврейских кварталов Бостона. Мы несколько раз переезжали, но всякий раз — в еврейский квартал, то есть в такой, где живет достаточно евреев, чтобы обеспечить рентабельность еврейских мясной и бакалейной лавок. В последней можно было купить селедку и ржаной хлеб с твердой коркой вместо упакованных в вощеную бумагу круглых булок, которые продавались в обычных магазинах и которых, согласно рекламе, «не касалась рука человека» (ну конечно же). Эти лавки должны были располагаться так, чтобы от любого дома до них можно было дойти пешком: в те дни мало у кого были машины, да и те зимой стояли в гаражах, так как улицы не расчищали от снега, а только посыпали песком. В любом районе, где были рентабельны эти две лавки, были рентабельны и школа с синагогой.

Я пропускал школу каждый еврейский выходной, потому что ходил с отцом в синагогу. Там я бормотал положенные отрывки так быстро, как только мог, но мне никогда не удавалось сравняться в скорости с отцом. Он успевал прочесть «Амида» [1] Амида — основная молитва каждой из трех ежедневных обязательных служб — утренней, дневной и вечерней. (Здесь и далее примечания редактора.) и сесть, а я еще был на середине, хоть и спешил изо всех сил. На Верховные праздники [2] Верховные праздники — десять дней покаяния — дни между еврейским Новым годом (Рош ха-Шана) и праздником Йом-Кипур. , когда синагога была набита битком, под предлогом, будто я иду на балкон к матери, мне удавалось улизнуть, чтобы поиграть с другими мальчишками, а позже, когда я подрос, — пофлиртовать с девочками.

В синагоге все прихожане читали отрывки из Торы [3] Тора — Пятикнижие Моисея, первые пять книг Библии. на иврите, однако лишь немногие понимали значение произносимых ими слов. Мы не молились — по крайней мере в том смысле, что ничего не просили и ни о чем не умоляли. Мы произносили благословения и слова благодарности и читали отрывки из Библии и псалмы. Если молитвы и содержали какие-то просьбы, то они касались земли Израиля и еврейского народа в целом. Возможно, я упрощаю, но все же показательно, что наш эквивалент молитвы «Отец наш небесный, хлеб наш насущный дай нам на сей день» звучит как «Благословен Ты, Господь, породивший хлеб из земли».

Пятьдесят лет назад я переехал в один из городков Новой Англии — «янки-городок», названный в моих книжках Барнардс-Кроссингом. Евреев там было немного, и когда они решили учредить синагогу, ее пришлось сделать консервативной (о трех, конечно, не могло быть и речи), — чтобы характер службы не был слишком чужд ни для нескольких пожилых ортодоксов, ни для реформистов [4] Консервативное движение в иудаизме возникло в середине XIX века в Германии как реакция на реформистский иудаизм, возникший там же в начале XIX века. Условно говоря, консервативный иудаизм находится между ортодоксальным и реформистским (более либеральным) направлениями современного иудаизма.