Рекс Стаут - Трое на один стул [litres]

– Они его видели, – вставил Грум.

– О! – Хайат запнулся. – Точно, видели. Он сказал, что его зовут Уильям А. Донахью и что он хочет заключить сделку. По его словам, ему было известно, кого я жду сегодня на собеседование, и что одним из этих людей является мистер Вулф. Он сказал, что угодил в переплет, сдрейфил и ищет выход – так он выразился. Повторять весь разговор полностью, капитан? Мы проговорили минут двадцать.

– Нам будет достаточно сути. Перечислите только главные моменты.

– На самом деле главный момент всего один. Этот Донахью долго ходил вокруг да около, но если вкратце, то вот: в связи с одним делом – он отказался уточнять, какое это было дело, – Донахью организовал прослушивание нескольких телефонных линий и обратился для этого к разным частным детективам. Одним из них был Ниро Вулф, за услуги которого Донахью заплатил две тысячи долларов. Когда начался скандал с прослушкой – он сказал «поднялась большая вонь» – и арестовали Броди, он решил, что в Нью-Йорке для него стало слишком опасно, и покинул штат. Недавно Донахью узнал о том, что администрация штата намерена провести разбирательство и что для этого будут вызваны все частные детективы. Это его встревожило, особенно из-за Ниро Вулфа. Вулф внезапно отменил прослушку, которую осуществлял для него, и они поссорились, и с тех пор Вулф держит на него зуб. Он знал, сколь коварен Вулф, и теперь, когда его вызвали… Вы не запутались в моих местоимениях?

Хайат смотрел на Вулфа, поэтому ответил Вулф:

– Вовсе нет. Продолжайте.

– Вот, значит, и теперь, когда Вулфа вызвали, он знал, что тот попытается так или иначе выпутаться, и что он – Донахью – окажется крайним и что на него навесят не просто нелегальное прослушивание, а что-нибудь похуже. Поэтому он хотел договориться со мной. Если я пообещаю употребить свое влияние на то, чтобы окружной прокурор был не слишком суров к Донахью за его делишки с прослушкой, то он, Донахью, готов предоставить под присягой полный отчет о всей операции и даже согласится давать показания в суде, если потребуется. Я спросил его, знал ли Вулф о том, что прослушивание нелегально, и Донахью ответил, что да, Вулф это знал. Затем я спросил, действительно ли его зовут Донахью и этим ли именем он представлялся Вулфу, и опять он сказал «да». Когда я попросил у него дополнительные сведения о его личности, он сказал, что ничего не скажет, пока я не соглашусь на его предложение, за исключением одной детали. Эта деталь сводилась к тому, что в Нью-Йорке он останавливался в отеле «Марбери». Я сказал ему, что не могу принять такое решение сразу, что мне надо немного подумать. Оставив его в комнате тридцать восемь с просьбой подождать, я вернулся к себе в этот кабинет и…

– Во сколько это было? – спросил Грум.

– В половине десятого или минутой-двумя позднее. Я не слежу за точностью своих часов так пристально, как мистер Гудвин, но они показывают время довольно верно. – Он посмотрел на запястье. – Сейчас они показывают один час сорок две минуты.

– Они спешат на три минуты.

– Значит, было ровно девять тридцать, когда я вернулся в этот кабинет. – Он опять зачем-то посмотрел на Вулфа. – Я сверился с часами, конечно же, потому что мне нужно было знать, сколько еще у меня есть времени. Собеседования должны были начаться в десять. Я подумал, что необходимо проконсультироваться с секретарем штата, и попробовал дозвониться до него, но мне сказали, что он в Нью-Йорке на конференции. Его секретарь не знал, как связаться с ним в этот час. Я позвонил в прокуратуру округа Нью-Йорк и попал на помощника окружного прокурора Ламберта, своего приятеля, и сказал ему, что мне нужно досье на Уильяма А. Донахью, который прошлой весной останавливался в отеле «Марбери», и как можно скорее. В четверть одиннадцатого мне еще не перезвонили, и тогда я попытался найти помощника секретаря штата, но того тоже не было на месте. Обо всем этом я рассказал Тому Фрейзеру, и…

Грум остановил его:

– Думаю, этого достаточно. Вы не вернулись в комнату тридцать восемь, где ждал вас Донахью.

– Нет. Я предупреждал его, что мне потребуется час или более, а скорее, и все два. Когда к одиннадцати часам не поступило никаких сообщений – их вообще до сих пор не поступило, – я решил свести Вулфа и Донахью лицом к лицу и посмотреть, что будет. Я пошел в комнату, где мы проводим собеседования, и послал за Вулфом и Гудвином. – Хайат поднес к глазам руку с часами. – Я опаздываю на встречу, назначенную на ланч.