Агата Кристи - Почему не Эванс? [litres]

– Спрашиваешь! – отозвался Бобби. – Я тут прямо событие. Восемь гран [5] Примерно полграмма. морфия, никак не меньше. Обо мне намереваются написать в «Ланцете» и «БМЖ».

– Что это такое «БМЖ»? – перебила его Фрэнки.

– «Британский медицинский журнал».

– Ладно. Давай. Осыпь меня сокращениями.

– А знаешь ли ты, моя девочка, что смертельной дозой являются полграна? Я должен был умереть шестнадцать раз. Говорят, что выживали получившие и шестнадцать, но и восемь тоже превосходный результат, как по-твоему? Я – здешний герой. У них еще не было подобного случая.

– Как им повезло.

– А то нет? Есть теперь о чем рассказать другим пациентам.

Медсестра вернулась с лилиями в двух вазах.

– Разве я ошибаюсь, сестра? – потребовал ответа Бобби. – У вас никогда не было такого случая, как мой?

– O! Вас здесь вообще не должно было быть, – сказала сестра. – Вам назначено было место на кладбище. Но, говорят, молодыми умирают только хорошие люди.

Хихикнув собственной шутке, она вышла.

– Ну? – провозгласил Бобби. – Вот увидишь, я прославлюсь по всей Англии.

Он не умолкал. Все признаки комплекса неполноценности, проявленные во время последнего разговора с Фрэнки, испарились, не оставив следа. И с жестким и эгоистическим удовольствием Бобби изложил в подробностях историю своего выздоровления.

– Довольно, – осадила его Фрэнки. – Не скажу, чтобы желудочные зонды сколько-нибудь занимали меня. Послушать тебя, так получится, что до тебя никто не травился.

– Выдержать восемь гран морфия и выжить удавалось считаным единицам, – указал Бобби. – Но забудем: вижу, что мне не удалось произвести на тебя достаточное впечатление.

– Очень хотелось бы узнать другое: кто отравил тебя, – сказала Фрэнки.

– Понимаю. Только добрый морфий зазря извели.

– Он оказался в пиве, так?

– Да, какие-то люди обнаружили меня спящего мертвецким сном, попытались разбудить и не смогли этого сделать. Тогда они встревожились, отнесли меня на ферму и послали за врачом.

– Что было дальше, я знаю, – поспешно вставила Фрэнки.

– Сначала подумали, что я принял морфий преднамеренно. Потом, услышав мою историю, отправились на берег искать пивную бутылку, нашли там, куда я ее бросил, и отдали на анализ – остатка вполне хватило для того, чтобы его произвести.

– И никаких намеков на то, каким образом морфий попал в бутылку?

– Никаких. Допросили хозяев того паба, где я купил ее, проверили содержимое других бутылок, и все оказалось вполне нормальным.

– Значит, кто-то подмешал морфий в бутылку, когда ты уснул?

– Именно. Я помню, что бумажная наклейка на пробке отставала.

Фрэнки задумчиво кивнула:

– Итак, все это указывает на то, что мое мнение, которое я высказала тебе тогда в поезде, оказалось справедливым.

– А что ты тогда мне сказала?

– Что этого человека, Притчарда, столкнули с обрыва…

– Это было не в поезде. Ты сказала это на станции, – растерянно произнес Бобби.

– Одно и то же.

– Но зачем…

– Дорогой, это же очевидно. А вот почему кто-то решил убрать тебя с дороги? Ты же не наследник огромного состояния или чего-то другого.

– Как знать. Какая-нибудь внучатая тетя из Новой Зеландии, да бог весть откуда, о которой я в жизни не слышал, могла оставить мне все свои деньги.

– Ерунда, она должна была знать тебя. А если не знала, с какой стати ей нужно оставлять деньги именно четвертому сыну твоего отца? К тому же в наши тяжелые времена даже священник способен обходиться без четвертого сына, ибо не в состоянии себе его позволить! Нет, все совершенно ясно. Твоя смерть не может оказаться выгодной кому бы то ни было. Тогда остается месть. Ты случайно не соблазнил дочку аптекаря?

– Не помню такого случая, – с достоинством произнес Бобби.

– Понятно. Сейчас соблазняют направо и налево, не утруждаясь запоминать. Но за тебя я спокойна: берусь утверждать, что ты вообще еще никого не соблазнял.

– Фрэнки, ты заставляешь меня краснеть. Кстати, а почему обязательно дочь аптекаря?

– Свободный доступ к морфию. Его не так просто раздобыть.

– Хорошо, я не соблазнял дочь аптекаря.

– И у тебя нет явных, известных тебе врагов?

Бобби покачал головой.

– Ну, тогда сомневаться не в чем, – с торжеством в голосе провозгласила Фрэнки. – Проблема в том человеке, которого столкнули с обрыва. Что думает об этом полиция?

– Там считают, что это дело рук сумасшедшего.

– Тоже мне. Сумасшедшие не бродят у нас по окрестностям с надежным запасом морфия в кармане, разыскивая неначатую бутылку пива, чтобы всыпать в нее отраву. Нет, Притчарда столкнули с обрыва. Пару минут спустя являетесь вы с доктором, и сделавший это человек думает, что ты видел это, и поэтому решает убрать тебя со своего пути.