Буало-Нарсежак - Любимец зрителей. Полное собрание сочинений. Том 9

— Ну? — спросил Дрё.

— Да, я убил их обоих. Но я клянусь вам, что Иза тут ни при чем, она ничего не знает.

— Она, правда, ни о чем не подозревала? Трудно поверить.

— Послушайте, комиссар. Мы с ней занимались такой профессией, в которой обоюдное доверие — это вопрос жизни и смерти. Понимаете? Для нее все, что я делаю, — хорошо. Я тот, у кого не спрашивают отчета. Для нее я — Бог. Она невиновна.

Дрё молчаливо склоняет голову.

— Я мог поверить вам на слово. Но нужны доказательства.

Ну вот и дождались. В одно мгновение я оценил ситуацию. Чем я рискую? Будь я один, отделаюсь самым легким наказанием. Калеку не заставят заниматься тяжелой работой. Но Иза захочет мне помочь. Она признает себя виновной. И Дрё, со своим слащавым видом, с удовольствием утопит ее. Ему же надо заставить начальство забыть о его неудачных расследованиях.

— Я все расскажу, — говорю я.

— Да. Расскажите все, — улыбаясь, сказал он.

Мне осталось жить несколько часов. Он не подумал забрать у меня револьвер. Прощай, Иза. Одна ты выпутаешься. Помнишь наши трюки? Взгляды, которыми мы обменивались, когда опускали козырьки касок: «Я люблю тебя. Победа за нами». На этот раз я проиграл. Но я люблю тебя, Иза. Я люблю тебя.

Она испуганно оглядывается, не осмеливаясь сесть. Секретарь указал ей на кресло.

— Господин директор сейчас придет.

Повсюду книги, буклеты… Издательство Данжо… Читательский приз, приз Медичи…

Входит директор.

— Прошу извинить меня, — говорит он, торопливо проходя в кабинет. — Поговорим о нашем деле. Вы догадываетесь, зачем мы вас вызвали?

Садится за письменный стол, достает папки с рукописью и разворачивает перед ней.

— Вы узнаете, не правда ли? «Последний трюк». Посмотрим… Здесь подпись «Жорж Анселен». Мсье Анселен не смог прийти?

— Нет, — отвечает она. — Мой брат умер.

— Примите мои соболезнования. Давно это случилось?

— Чуть больше двух месяцев назад.

— О, мне так хотелось задать ему несколько вопросов.

Открывает рукопись, листает, надолго задумавшись.

— Вы хорошо знаете текст?

— Я его печатала и редактировала.

— Очень хорошо. Значит, я могу поговорить о нем с вами. Скажу вам сразу. Он нас заинтересовал. Но он очень неровный. Иногда трудно следить за событиями из-за прерывистой композиции… Читатель все время возвращается из настоящего к прошлому. Между нами, прием немного устаревший.

Он смеется.

— Грехи молодости. Видно, что это первая работа. Идем дальше. Есть еще кое-какие мелкие огрехи. Например, рассказчик строит свой рассказ по отношению к последним муниципальным выборам. Это его право. Но тогда он должен был быть более четким в том, что касается дат. Здесь он немного путает. Еще одна небольшая деталь. Билет в кино. Всем известно, что на билетах стоит номер. Таким образом, невозможно создать алиби на вечер, имея билет на дневной сеанс. Может быть, вы смогли бы исправить это… Нет? Я вижу, вы не согласны. Видите ли, это всего лишь детектив. Поймите меня. Если бы мсье Анселен был здесь, он бы не отказался. Чем он занимался?

— У него не было специальности.

— А… Но тогда… это ложное самоубийство по телефону?..

— Чистое воображение.

— А эти трюки?

— Мой брат последние восемь лет жил в стальном искусственном легком. У него был полиомиелит.

— Извините. Это невообразимо!

— Он даже не смог бы сесть на велосипед.

— Но как это возможно? Сколько ему было лет?

— Двадцать.

— Понимаю. Это экстраординарный случай.

— Я читала ему журналы, книги. Я была рядом с ним целыми днями. Нужно было, чтобы кто-нибудь помог ему придумать себе жизнь.

— Но сколько вам лет?

— Двадцать четыре.

— Хм! А откуда он брал персонажей?

— Они существуют реально. Тот, кого зовут Марсель де Шамбон, наш старший брат. Председатель — это наш дядя.

— А комиссар?

— Наш отец.

— Чем он занимается?

— Он был налоговым инспектором. Он умер в прошлом году от инфаркта… Для Жоржа это было избавлением. Он тут же начал писать роман.

— Но… разве он мог писать?

— Он диктовал мне. Я по мере возможности правила.

— А ваша мать? О ней ничего не сказано, кроме…

— Она уехала, давно… с одним скрипачом.

— А! Теперь я начинаю понимать. Но это ужасная история. Он много страдал?

— Нет. Но он почти не спал. Когда рукопись была закончена, он сказал мне: «Теперь я могу уйти. Если этот роман напечатают, я буду счастлив». Он умер от отека легкого. Мой бедный Жорж. Он заслуживал быть счастливым.