Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры [сборник - 26, 27]

— Надо полагать, это очень великодушно с его стороны, — отозвалась Трой.

Все такие и им подобные разговоры происходили во время первых, так сказать, ранних сеансов позирования. Теперь же, к пятому дню ее пребывания в «Алебардах», Трой и Хилари стихийно выработали для себя какой-то странновато-товарищеский стиль отношений. Дела с портретом продвигались прекрасно. Художница работала с необычной для себя стремительностью, почти без осечек и промахов. Все шло хорошо.

— Я так рад, — говорил Хилари, — что вам удается остаться на Рождество. Жаль только, ваш супруг лишен возможности к нам присоединиться. Вот ему бы мои методы, наверное, показались интересными.

— Да, он сейчас в Австралии, по одному делу об экстрадиции.

— Ваша временная потеря, — емко и философически сформулировал Хилари, — дарит мне долговечное приобретение. Чем займемся сегодня днем? Еще одно «заседание»? Я весь к вашим услугам.

— Еще бы только часок, пока свет хороший, — было бы роскошно. А потом, наверное, я немного позанимаюсь в одиночку.

Трой бросила взгляд на своего радушного хозяина — и по совместительству персонажа. Очень любопытного, очень стóящего персонажа, — подумала она. Занимаясь таким, легко сбиться с трактовки образа на карикатуру. Этот яйцевидный череп, хохолок пушистых волос, светло-голубые глаза, глядящие как-то изумленно. Эти губы с вечно подтянутыми кверху уголками — но подтянутыми не в улыбке!.. Впрочем, пришло тут в голову Трой, разве трактовка образа не может переходить в карикатуру, если натура к тому располагает?

Тут художница обнаружила, что Хилари, в свою очередь, разглядывает ее так, словно «натура» — это она, а он — внимательный исследователь.

— Послушайте, — произнесла Трой отрывисто, — а вы случайно не морочите мне голову? Это не розыгрыш? Насчет слуг и все такое?

— Нет.

— Нет?

— Уверяю вас. Вовсе нет.

— Ну хорошо, — кивнула она. — Тогда вернемся к делу. Мне минут десять надо поразмышлять и повозиться наедине… А потом, если вы будете любезны снова занять свое место, мы продолжим работу.

— Разумеется. Я получаю от нее истинное удовольствие, — ответил Хилари. — Просто, я бы сказал, непомерное.

Вскоре Трой вернулась в библиотеку. Все ее кисти, как обычно, были тщательно вымыты скипидаром. Она нашла их аккуратно выложенными рядом с приличным комком чистых тряпок. Покрытая несмываемым уже налетом краски рабочая блуза, тщательно разглаженная, висела на спинке стула. Откуда-то появился новый столик с поверхностью, сплошь покрытой бумагой, — видимо, его принесли «в дополнение» к самодельной скамейке. Сама скамейка была отодвинута чуть дальше, чтобы освободить место. Мервин принес, промелькнуло в голове у Трой. Изготовитель самодельных устройств против воров, который раньше оформлял дорожные знаки.

И стоило только подумать о нем, как на пороге появился он сам — с настороженным взглядом и легкой порослью вокруг нижней челюсти.

— Прошу прощения, — заговорил Мервин и после небольшой заминки добавил: —…мадам, — словно только сейчас припомнил это слово. — Угодно вам что-нибудь еще?

— Большое, огромное спасибо, — с нажимом произнесла Трой. — Ничего больше не нужно. Все просто великолепно. — Ей самой показалась несколько натужной и ненатуральной собственная экспрессия.

— Я тут подумал, — пробормотал Мервин, вперив взгляд в портрет Хилари, — вам не помешает побольше места… у скамейки. Вот что… мадам.

— Да, пожалуй, было тесновато. В самом деле. Благодарю вас.

— Кажется, вы тут едва помещались. Вроде как.

— Зато теперь все хорошо.

На этом Мервин замолчал, но почему-то остался торчать в комнате, неотрывно глядя на картину. Трой, никогда не любившая ни с кем обсуждать еще не оконченные работы, развернулась к нему спиной и принялась готовить палитру. Когда же случайно обернулась, то чуть не вскрикнула, увидев, что лакей приблизился к ней вплотную. Оказалось, он просто ожидал момента, чтобы подать ей рабочую блузу, которую держал наготове бережно и ловко, словно и впрямь вышколенный слуга — дорогую шубу. Художница ни на миг не ощутила прикосновения его пальцев, когда он помогал ей облачаться.

— Еще раз большое спасибо, — снова повторила Трой в надежде, что хотя бы теперь голос ее прозвучит достаточно решительно и в то же время не слишком грубо, чтобы он наконец удалился.

— Вам спасибо, мадам, — ответствовал Мервин, и, как всегда при подобном чуднóм обмене репликами, ей едва удалось удержать вопрос, готовый слететь с губ: «Мне-то за что?»