Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

– Вероятно, он получает крупные комиссионные с каждой сделки, – тихо заметила мисс Дорсет.

– Разумеется, немалые! – презрительно бросил Годольфин. – Вот почему он поступил глупо, поставив наш уговор под угрозу срыва.

Они все находились в взвинченном состоянии, когда достаточно малейшего повода для возникновения перепалки, и Бриди, чтобы пресечь ее, громко стукнул кулаком по столу.

– Ничего особенного, – сказал он, поднимаясь из кресла. – Просто молодой человек поторопился, вот и все. Ему следовало явиться позднее.

– После четырех часов, – со вздохом сказала Фрэнсис.

– После четырех часов, – повторил Бриди.

На лице инспектора Уитерса отразилось изумление, и Фрэнсис добавила к своим наблюдениям еще одно: Бриди озвучил информацию, до сих пор считавшуюся официальным секретом. Интересно, почему он это сделал?

– Значит, это решающий час? – воскликнул Годольфин. – Я не знал об этом. А что нам делать до той поры?

– Ничего. – Бриди собрался развить тему, но ему помешала распахнувшаяся дверь, и в столовую ворвалась разъяренная женщина.

Медсестра Кинг была крупной дамой со смуглым оттенком кожи и с густыми бровями, сросшимися на переносице. Ее халат производил такие звуки, словно его сшили из листов плотной бумаги, а видневшиеся из-под него покрасневшие руки выглядели очень сильными. Она явно не принадлежала к числу людей, легко сносивших обиды. А в этот момент к ее гневу добавилось еще и удивление. Она встала на пороге и сообщила:

– Я увольняюсь. Если мое слово здесь ничего не значит, мной помыкают, как обычной служанкой, обзывают по-всякому, выставляют из комнаты моей пациентки, будто я здесь не для того, чтобы ухаживать за ней, а приставлена шпионить, то мне лучше сразу уйти. Никто не потерпел бы к себе такого отношения, и от меня не ждите бесконечного терпения.

– Конечно же, вы правы. – Фрэнсис подошла к ней. – Вы правы во всем, сестра. Она ведь очень больна. Пережила шок. Разве доктор не предупредил вас? Она сама не ведает, что говорит.

– Пусть даже так. Пусть так, мисс Айвори, но я все же заслуживаю хотя бы немного уважения. Мне пришлось трудно с миссис Мадригал, чтобы мной начала командовать еще и вторая пациентка!

– Черт побери! – Бриди рванулся с места так резко, что опрокинул кресло. – О ком вы говорите, сестра?

– О, я не жалуюсь на свою основную подопечную. – Она стала пунцовой от стыда, вообразив, будто кто-нибудь мог заподозрить ее в этом. – Я не имею привычки обращать внимание на слова, которые мои пациенты произносят в бреду. Но когда является кто-то из жильцов дома и приказывает мне выметаться из комнаты, словно я какая-то девчонка-практикантка, тут уж мне не сдержаться. «И не смейте подслушивать под дверью, милочка, – говорит она мне. – Чтобы и ноги вашей тут не было». Со мной так никто не разговаривал!

– Габриэлла! – воскликнула Фрэнсис. – Видимо, миссис Сэндерсон покинула ее.

– Боже милостивый! – крикнул Бриди, развернулся и бросился в холл.

Уитерс последовал за ним.

Его реакция не нуждалась в комментариях, и они все устремились к широкой лестнице, охваченные страхом. На верхней площадке они прошли мимо Уитерса. Он стоял в углу и разговаривал с констеблем, который нес дежурство рядом с комнатой больной. Полисмен бормотал оправдания, не способный внятно объяснить, почему престарелой женщине удалось запугать его.

Дверь спальни была распахнута. Первой внутрь вошла Доротея, а остальные столпились у нее за спиной. Филлида лежала, откинувшись на подушки, с лицом белее простыни, а на другом краю кровати сидела Габриэлла, выглядевшая хозяйкой положения. Никто давно не видел ее такой. Она замерла, погруженная в свои мысли, завернувшись в шаль из белой шерсти. Со стороны Габриэлла очень напоминала фигурку нэцкэ, но вот только главной чертой ее облика перестала быть старческая хрупкость тела. Напротив, она лучилась энергией и жизненной силой. Хотя ее лицо так густо покрывали морщины, что возраст почти не поддавался определению. Такими же нереальными бывают лица престарелых итальянских крестьянок. Но глаза ярко сияли опасным блеском.

Бриди смотрел на нее с суеверным трепетом, и впервые всем стало ясно, до какой степени случившееся потрясло его. Фрэнсис взглянула на Филлиду, но лежавшая в кровати женщина с открытыми, но ничего не видящими глазами не узнавала ее. Тогда Фрэнсис обратилась за помощью к медсестре. Та приблизилась к кровати и после мимолетного осмотра сделала жест рукой. Всем следовало незамедлительно покинуть помещение, или она уже ни за что не могла ручаться.