Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

– В таком случае мы не станем касаться в беседе денежных вопросов. Это вас устроит?

Лицо Генри Джеймса приобрело тоскливое выражение, хотя ему стало интересно.

– Нам просто придется избегать подобных вопросов. Но что еще вы хотите узнать?

Инспектор вздохнул и оперся на спинку кресла.

– Самые обычные вещи, – сказал он. – Мисс Рут Палиноуд была убита…

– Это уже установлено официально?

– Да, однако прошу не разглашать информацию до того, как расследование возобновится и закончится. Поймите и нас. Мы представляем здесь полицию.

Встревоженные глаза приобрели еще более опасливое выражение:

– Вас интересует, насколько близко я знал ее и когда видел в последний раз. Что ж, как я уже отмечал, я был знаком с ней еще с детского возраста, а встретил в последний раз однажды утром на той неделе, когда она умерла. – Генри Джеймс постарался припомнить точнее. – Думаю, это случилось утром накануне дня начала ее болезни. Она приходила сюда.

– По делу?

– Да.

– Значит, у нее имелся счет в вашем банке?

– К тому времени счета не имелось.

– Счет был недавно закрыт?

– Как я могу ответить на ваш вопрос? – Теперь Генри Джеймс раскраснелся от раздражения. – Прикажете в очередной раз повторить, что я не имею возможности ничего рассказывать посторонним о финансовых делах наших клиентов?

– Отбой! – отдал команду Кэмпион из глубины зеленого кожаного кресла. – Давайте вернемся в те времена, когда вы были маленьким мальчиком. Где вы тогда жили?

– Здесь.

– В этом доме?

– Да. Видимо, я должен дать пояснения. Над конторой банка располагаются жилые помещения. В то время банком управлял мой отец. В надлежащий период меня направили в наш головной офис в Сити, а потом, когда отец умер, я вернулся сюда менеджером. Мы не крупный концерн, как другие банки, и специализируемся на личном обслуживании. А потому многие наши клиенты остаются с нами на протяжении многих поколений.

– Сколько же у вас филиалов?

– Всего пять. Центральный офис находится на Баттермаркете.

– Как я предполагаю, вы должны помнить семью Палиноудов во времена ее подлинного расцвета?

– Разумеется! – Он удивил их неожиданной теплотой, прозвучавшей в его голосе. И одновременно они ощутили острое сострадание. – В конюшнях позади этого здания держали множество красивых и породистых лошадей. Слуги так и сновали туда-сюда. Торговцы преуспевали. Устраивались приемы, званые ужины – серебро, хрусталь и все прочее… – Генри Джеймс взмахнул рукой, не находя других, столь же подходящих слов.

– Канделябры? – услужливо подсказал Льюк.

– Да, точно. Профессор Палиноуд и мой отец стали неразлучными друзьями. Я очень хорошо помню старика. Он носил окладистую бороду и цилиндр. А брови! Какие же великолепные у него были брови! Он мог сидеть в этом самом зеленом кресле, понапрасну отнимая у отца время, но это не имело значения. Жизнь квартала вращалась вокруг Палиноудов. Я описываю все не так красочно, как хотелось бы. Мне не хватает слов, но то была великая эпоха, а они представляли собой великих людей эпохи. Меха надевали в церковь. Миссис Палиноуд ходила в театр, сверкая бриллиантами! А какие рождественские праздники они устраивали для нас, то есть для тех, кто удостаивался приглашения! А затем, когда я вернулся сюда и обнаружил их в нынешнем состоянии, для меня это стало шоком. Настоящим шоком!

– Однако они же оставались по-прежнему очаровательными людьми, – осмелился вставить реплику Кэмпион.

– О да, и ты поневоле все еще чувствуешь себя в долгу перед ними. Но какими они были прежде! Вам трудно это представить, сэр.

– Вероятно, Эдвард Палиноуд оказался менее толковым бизнесменом, чем его отец?

– Нет, – возразил мистер Джеймс. – Нет.

Воцарилась долгая пауза.

– Мисс Джессика сказала мне, что ее еженедельный доход исчисляется в шиллингах, – наконец промолвил Кэмпион.

– Мисс Джессика! – Генри Джеймс всплеснул руками. – Но я не могу обсуждать это с вами.

– Разумеется, не можете. Но мисс Рут вы видели в последний раз за день до ее смерти. Я не ошибаюсь?

– Знаете, если честно признаться, я не совсем в этом уверен. Она пробыла здесь несколько минут. Я проверю для вас дату. Подождите.

Банкир поспешно вышел из комнаты, но лишь для того, чтобы тут же вернуться с персонажем, который вполне мог служить еще верным помощником мистера Джефферсона Клафа. Он был высок ростом, тощ и настолько стар, что кожа обтягивала его голый череп, казалось, с невероятной силой. Зато редкие седые волоски торчали на дряблом лице в самых неожиданных местах, а его основной приметой была неприятно дрожавшая нижняя губа, выпяченная подобно красноватому сгустку потерявшей форму плоти. Глаза слезились, однако взгляд оставался пристальным, и во время церемонии взаимных представлений он вел себя естественно.