Серж Запольский - Достояние Англии. Книга 1. Тайна испанского манускрипта

Капитан лежал на спине, кругом было темно и ничего не видно, и у него раскалывалась голова от боли. Он попробовал встать, шевельнуть рукой, потом ногой – ему это не удалось. Капитан с тягостным недоумением понял, что крепко связан и вместе с жалобным звоном разбитого стекла, прозвучавшим в его гудящей от боли голове, он вспомнил всё, что было до того, как его ударили бутылкой. Испуганная мысль о докторе встрепенулась, придавлено дёрнулась в едва тлеющем его сознании, и он позвал, что было сил:

– Доктор! Вы здесь?

Никто ему не ответил. Зато где-то рядом скрипнула дверь, и кто-то невнятно произнёс дребезжащим голосом:

– А… Очухался-таки. А я уж хотел лить на тебя воду, а её у меня и так нету. Вода денег, понимаешь, стоит.

Человек захихикал и вошёл, и тут же вслед за ним к капитану вошёл свет.

Свет был твёрдым, осязаемым, жёстким, в нём читались поверхности и углы, и он заполнил собой всё пространство той комнаты, где капитану было так уютно лежать в тёмном и тёплом коконе своей боли. Внутри света помещались кристаллы с резкими, ощутимыми гранями, и эти кристаллы ширились, множились, их грани дробились, удваиваясь и утраиваясь, и скоро свет стал выдавливать капитана из его тела и делать боль совершенно невыносимой. Капитан зажмурился, застонал и отвернул голову от света.

– Что, родимый? Головка болит? – Задребезжал опять голос. – Говорил же я Французу: «Полегче, дубина!» Ну, да уж ладно. О мёртвых – либо хорошо, либо ничего.

Человек не договорил и нагнулся к капитану. И тут вместе со светом к капитану пришли запахи. Резко пахнуло вонью давно немытого тела, и это показалось капитану смутно знакомым, а со стороны его отвёрнутой головы нестерпимо ударило в нос прелой соломой, дымом, смолой, колёсной мазью, мышиным помётом, но всё же знакомый запах вонючего тела перебивал всё.

– Авраам, – сказал капитан и с трудом разлепил зажмуренные веки.

Противный нищий, которого он видел у таверны, стоял над ним со свечой и издевательски ухмылялся.

– Да, глупые люди называют меня авраамом, – задребезжал тот. – Но ты, я вижу, вполне очухался. Вот и чудненько. Скоро нам понадобится твоя светлая голова и твёрдая память. Особенно память1

Нищий опять захихикал. Смех был довольный, надтреснутый.

Капитан, проглотив мешающий комок в горле, пробормотал:

– Развяжите меня…

Он попытался приподняться – у него ничего не вышло.

– Конечно, развяжу. Я же не злодей какой-нибудь. К тому же я не хочу, чтобы ты ходил под себя. Посудина для нужд вон там, в углу. Я оставлю тебе вот этот свечной огарок и принесу еду. Тебе повезло – мне велели тебя хорошо кормить.

Нищий опять захихикал, поставил плошку со свечой на пол и ушёл. Вернулся он с миской, которую, нагнувшись, также поставил на пол. Подойдя к капитану, нищий вытащил из-за пояса наваху, открыл её и со скрипом разрезал верёвки на его руках. Капитан пошевелился, сбрасывая путы, потом стал растирать онемевшие кисти.

– А ноги ты распутаешь сам – не хочу, чтобы ты на меня прыгнул, – нищий захихикал и пошёл к выходу. – Но поторопись, огарок скоро прогорит, и ты окажешься в потёмках. И это правильно… Ведь ты же в темнице.

Авраам остановился в проёме, захихикал и вышел в дверь. Заскрежетали замки и засовы, и всё стихло.

Капитан стал быстро, как только мог ватными пальцами, распутывать верёвки на ногах, и скоро ему это удалось. Огарок почти прогорел и стал коптить. В неясном его свете капитан быстро огляделся: он был в каменном не то сарае, не то подвале, на полу у одной стены лежала солома, на другой стене чернели вмурованные оковы, под ними валялось заскорузлое тряпье, покрытое неприятными на вид тёмными пятнами. Окон в подвале не было. Капитан поднял руки к голове и с ужасом нащупал там здоровую, страшную шишку. Тут огарок мигнул последний раз и погас. Капитан снова очутился в темноте, кое-как дополз до соломы и лёг. Его мутило. Есть не хотелось.

На следующий день, назовём так этот отрезок времени, потому что в своей темнице капитан потерял счёт часам, смешливый авраам явился опять. Только дверь он уже не открыл, а поскрежетав замками, неожиданно распахнул маленькое оконце в середине двери. О существовании этого оконца капитан не подозревал, оно явилось неожиданностью: он уже собирался напасть на нищего, когда тот войдёт. И сейчас, глядя, как нищий передаёт ему в оконце новую миску с едой и новый горящий обломок свечи, капитан разочарованно улыбался. На второй день и третий повторилось всё то же, но потом, через совсем короткое время, оконце со скрежетом открылось вновь. Капитан встрепенулся и услышал дребезжащее: