Поль Альтер - Семь чудес преступления

На этот раз анаграмма убийцы была быстро расшифрована, даже инспектором Уэдекиндом: ОЛИМПИЯ. Олимпия – это место, где некогда была воздвигнута статуя Зевса, еще одно чудо света, пятое в зловещей серии. Но на какую несчастную жертву оно будет направлено? И в какой манере разнузданное воображение преступника должно будет воплотиться? Послание было недостаточно точным, чтобы удалось идентифицировать будущую жертву, а кроме того, в этот раз не была указана дата. Однако теперь полицейские первыми нарушили молчание, обратившись к прессе на тот случай, если намеченная жертва сможет узнать себя и принять необходимые меры защиты. Уэдекинд, его сотрудники, Оуэн и я сам напрасно ломали голову, пока убийца совершал последние приготовления.

Отступив немного назад от этой трагедии, я хотел бы (не боясь слишком ошибиться) набросать факты, описывая их от третьего лица. И при необходимости, возможно, вернусь к этому методу. А сейчас отступлю на некоторое время, чтобы описать пятое «чудо преступления», бесспорно, одно из самых поразительных убийств в истории. На этот раз не было ни отсутствия следов на земле, ни чудесного исчезновения убийцы, в то время как несколько свидетелей, наблюдая за преступлением, приходили к выводу о невозможности его совершения. Здесь «невозможность» была иного рода, но не менее загадочная…

Миссис Маргарет Линч с опасением смотрела в окно гостиной. Было душно и небо заволокли зловещие тучи. Женщину пугали духота и особенно сильные раскаты грома. На самом деле она боялась не за себя, а за Патрика, своего мужа. Когда наступала гроза, каждый раз происходило одно и то же…

Доктор Патрик Линч, почтенный практикующий врач солидного возраста, пользовался хорошей репутацией у своих пациентов в Айлингтоне, квартале на севере Лондона, где он поселился добрый десяток лет назад. В чисто профессиональном плане ничего не изменилось. Перемены коснулись их частной жизни…

Глубоко вздохнув, Маргарет повернулась и остановила взгляд на одной из рамок, стоявших на полочке с безделушками, в которую было вставлено фото влюбленной молодой пары. Она почти не узнавала юную светловолосую девушку с сияющей улыбкой. Тем не менее это была Маргарет, но на двадцать лет моложе! Боже, как она изменилась! У Патрика же появилось лишь несколько морщин, он слегка пополнел, но у него осталась та же стать.

Через некоторое время после свадьбы она заметила, что обаяние ее мужа распространялось не только на нее. Подозревая супруга в нескольких тайных связях, она уже была готова оставить Патрика наедине с его долгами – врачебный кабинет на самом деле был ее собственностью, поскольку она смогла его купить благодаря отцовскому наследству. После нескольких скандалов она даже чуть было не хлопнула дверью, требуя разговора со своим мужем, но на этот раз в качестве пациентки, для того чтобы ее начали лечить от частых нервных срывов. Доктор Линч, несомненно, смог поставить диагноз: «Достаточно серьезный, но типичный случай ни на чем не основанной ревности».

Состояние Маргарет в последующие годы значительно улучшилось, но зато изменилось здоровье Патрика. У него начались неприятности с дыхательной системой, сделавшие его очень раздражительным. Когда через несколько лет он вылечился от этого недуга, его поразила другая странная болезнь – появилась настоящая фобия грозы, которая началась примерно тремя годами ранее. Вначале казалось, что он боится только ярко сверкающих молний. Летом, когда солнце нещадно жарило, он всегда искал тень. Сначала это происходило от случая к случаю, но постепенно стало систематическим. Во время приступов он испытывал недомогание, ему хотелось уединения в относительном полумраке. Во время грозы его одолевало беспричинное беспокойство, и он начинал волноваться. Впоследствии тревога переросла в настоящую фобию. Доходило даже до того, что он прятался в хижине в глубине сада. Там Патрик проводил целые ночи, сжавшись от страха, накрепко забаррикадировавшись, заперев изнутри ставни и двери, так как опасался нападения невидимого врага. Затем его страхи обострились, и как только погода начинала портиться, у него появлялись признаки страха. Маргарет знала их, так сказать, наизусть. Он начинал ходить взад и вперед по всем комнатам дома, сначала устраивался в кресле, потом вставал, раскуривал трубку, гасил ее, смотрел в окно, нервно проводил рукой по волосам. Взгляд у него становился отчужденным, и он ни с кем больше не разговаривал. Руки начинали дрожать, и ему не удавалось усидеть на одном и том же месте даже несколько минут. Затем он устраивал баррикады в своем убежище, из которого выходил только тогда, когда кризис заканчивался.