Николай Животов - Убийца

Куликов сделался большим приятелем старика Петухова. Они часто просиживали целые вечера или в «Красном кабачке», или в конторе завода. Разговор носил чаще всего оживленный характер.

– Что за народ нынче стал! Пьяницы, гуляки. Хорошего работника днем с огнем не сыщешь. Никто работать не хочет!

– И не говорите, Иван Степанович, вон у меня на заводе мальчишки тринадцати-четырнадцати лет уже пьянствуют и путаются! Верите ли, ни одного мастера сносного нет: или пьяница горький, или не умеет ничего, лентяй, тупица. Поневоле приходится иностранцев брать.

– Ваши единоверцы-беспоповцы много порядочнее, трудолюбивее!

– Ох, и наши начинают портиться, забывать советы стариков. Посмотрите на нашу молодежь: пиджаки носят, сигарки курят, в клубы ходят.

– А все-таки по старой вере лучше!

– Да лучше-то оно лучше, а все прежде не то было!

– Вот, к примеру, ваша дочь, Ганя. Разве много таких скромных, трудолюбивых, нравственных девушек?

– Да, моя Ганя неиспорченная девушка.

– Вы думаете, отчего я холостым остался? Все не мог найти подходящую невесту.

– Трудно, трудно. А вы давно в купечестве состоите?

– В петербургском – первый год. Раньше я в Орловской губернии подрядами занимался.

– Т-а-а-к. Что же это вы надумали сюда приехать, трактир открывать?

– Да ведь что-нибудь надо же делать. Говорили – это дело прибыльное.

– Было, а теперь нет. Теперь в Петербурге все в упадке, все сбито, вот и наше дело упало.

– И странно. Отчего это? Кажется, причин нет.

– Причина все та же: людей нет, люди избалованы, мазуриков развелось множество, а людей с трудом, знанием – нетути! Ну, что ж поделаешь? Коли вон с двенадцати-тринадцати лет парни уже от рук отбиваются, так чего же вы хотите?!

– Ваша речь справедлива. Только я вам доложу, и у нас в Орловской губернии не лучше.

– Что ж делать! Может быть! Как-нибудь тянуться надо.

– Именно тянуться… Не жить, а тянуться!..

– Нынче вот, кто успел в былые годы скопить – тот и капитал имеет, а не сумел – теперь уже не наживешь! Дай бог только концы с концами свести.

– Справедливо… Ну, я, благодаря бога, малую толику имею.

– Да ведь и я не жалуюсь… Так, к примеру говорится…

Иногда Петухов советовался с Куликовым.

– Как вы полагаете, Иван Степанович, насчет этой самой куверции.

– То есть какой «куверции»?

– Да вот что пропечатано от банка… У меня, видите ли, серий пятипроцентных тысяч на сорок будет, а теперь предлагает банк или деньги получи обратно, или прими четыре процента. Это говорят «куверция» пришла, теперь все ведь по-новому. На людей флюенция, а на капиталы куверция. Совсем туго…

– Да, ведь вам придется взять четыре процента, а то после эту четырехпроцентную будете у менял покупать, дороже заплатите…

– Расчет ведь, Иван Степанович, пятую часть дохода терять приходится!

– Говорят, вон скоро три процента будут давать! Денег много.

И старик Петухов, кряхтя и сетуя, собирался делать «куверцию».

В числе других посетителей Куликова, с которыми он сошелся ближе, был богатый лавочник Коркин, женившийся на вдове с приданым сто тысяч. Коркин был одних лет с Куликовым, но веселый и добродушный малый, отрастивший на воле солидное брюшко. Он был не промах выпить и даже кутнуть, но вообще пил мало, и дома у него водка и вино имелись только для гостей. Куликов редкий день с ним не видался.

– О, дружище, – встречал его Коркин, – ну как твой кабачок, поди, на славу торгуешь.

– Ничего, жаловаться грех, да ведь, поди, и вы на хлебце насущном не без убытка… Хе-хе-хе…

– Ну, наш барыш не вашему чета! Мы рупь на рупь не берем!..

– Где вам рупь на рупь! Вы, если копеечку на копеечку наживете, вам и довольно… Хе-хе-хе…

– Ишь, ты острый какой! Ладно, давай графинчик.

– А закусить что?

– Сам выбирай, только проворней, а то моя благоверная распеканцию мне задаст, коли долгое время домой не вернусь.

– Ваша Елена Никитишна – ангел, а не женщина! Таких женщин поискать днем с огнем!

– А все ж разрешения от нее нет по кабакам таскаться.

– Извините, у меня не кабак, а ресторан. Во как!

– Ну, наливайте, Иван Степанович.

– Тороплюсь, тороплюсь!

– За здоровье вашей супруги!

– Спасибо. Да что ты хоть бы зашел к нам как-нибудь. Стуколку устроим.

– С полным удовольствием! Хоть сегодня!

– Заходи сегодня. Кое-кто навернется, а не хватит для стуколки – пошлем за соседом другим. Далеко ли тут! Все равно что в деревне.

– А правда! Совсем большое село! У нас в Мышкинском уезде есть, пожалуй, и побольше торговые села. Вы не бывали у нас?