Глэдис Митчелл - Смерть и дева. Эхо незнакомцев [сборник]

Более конкретные расспросы привели к некоторым любопытным, но не обязательно полезным открытиям. Всего у реки располагалось семь бунгало. Первое от деревни, выше прочих по течению, занимали Фрэнсис и мисс Хиггс. Следующее, снятое самой миссис Брэдли, обычно находилось в распоряжении натуралиста Кэмпбелла, который летом уезжал на север и, как правило, отсутствовал в Ветвоуде по меньшей мере три месяца. Третье бунгало занимали, по-видимому регулярно, два любителя рыбалки на мокрую мушку, некие Тэвис и Грендолл. В сезон ловли пресноводной рыбы они приезжали каждую пятницу и каждый понедельник утром возвращались в Лондон на машине. Таким образом, если только убийство не было совершено на выходных, они не могли считаться важными свидетелями, и если только они сами не были убийцами, из списка их полагалось бы вычеркнуть.

Четвертое бунгало принадлежало семье местных судостроителей. Летом им время от времени пользовался кто-нибудь из представителей клана, но посторонним его никогда не сдавали. Пятое бунгало представляло еще меньше интереса. Непригодное для проживания и нежилое, оно пустовало с тех пор, как шесть лет назад в нем вспыхнул пожар. Там искать было нечего.

О шестом бунгало удалось собрать массу сведений. Оказалось, что его круглый год снимал некий человек по фамилии Дарнуэлл: приезжал из Лондона, производил впечатление достаточно обеспеченного и принимал у себя дам того рода, которых люди сведущие, но сдержанные или обладающие ограниченным словарным запасом, именуют «красотками».

Бунгало номер семь каждое лето снимала приятная пара средних лет, обычно приглашая своих знакомых молодых людей, особенно их сына и его друзей, проводить с ними выходные в июне, июле и августе.

Миссис Брэдли, которая, когда хотела, могла выманить даже жабий камень у жабы, вскоре уже была в превосходных отношениях со всеми своими соседями. Семь бунгало, какими бы изолированными они ни были от остальной деревни, к почтовому адресу которой относились, стали замкнутым и самостоятельным сообществом, где мирились даже с неразборчивым в связях мистером Дарнуэллом и его многочисленными «племянницами». Этот маленький форпост, в сущности, интересовался личностью миссис Брэдли настолько же, насколько сама она интересовалась его обитателями, и она без малейших затруднений познакомилась с каждым из них.

Ей казалось маловероятным, чтобы труп ко дну ялика мог прикрепить кто-нибудь из посторонних. Любой человек со стороны стал бы объектом слишком пристального внимания, и поскольку для его задачи, как выяснилось, требовалось некоторое время стучать молотком, при дневном свете она могла быть выполнена лишь в том случае, если бы выглядела совершенно безобидно.

Вскоре миссис Брэдли обнаружила, что починка лодок в настоящее время является запретной темой в кругу жителей бунгало. И она едва ли могла винить их. Как умные люди, они понимали (так же отчетливо, как и она), что сознаться в ремонте лодки, состоявшемся в ту же неделю, когда Фрэнсис и мисс Хиггс находились в Грейт-Ярмуте, — значит обречь себя на объяснения о характере этого ремонта в суде.

Но за исключением этой темы убийство обсуждалось совершенно свободно и беспрепятственно. В каждом бунгало придерживались своих взглядов, подробности которых усердно и скрупулезно собирала миссис Брэдли. Единственными людьми, мнение которых она не спросила, были мисс Хиггс и Фрэнсис. Первая, тревожась за своего подопечного, запросила и получила разрешение полиции увезти его к деду в Хэмпшир. Тому, что сэр Адриан не ответил на ее письмо, она не удивилась, но поделилась с миссис Брэдли намерением все равно отправиться туда.

Миссис Брэдли, отправив внучатого племянника домой, увлеченно занялась делом. Она вела тщательные записи своих бесед с жителями бунгало и расспрашивала их, — на редкость эффективно и не вызывая явных подозрений, — начиная с пары средних лет, фамилия которой была Коппингер. У нее возникло сильное желание вычеркнуть их из списка (по психологическим причинам), особенно после того, как подтвердилось то, что они рассказали о себе.

Они были вполне заурядными людьми. Мужчина управлял фабрикой купальных костюмов. В голове у него существовала некая связь между его работой и водой, в которую рано или поздно попадала его продукция. Плавать он не умел, но любил бывать возле реки или моря. Эта любовь однажды летом привела его в Ветвоуд, и с тех пор он не провел ни единого отпуска в другом месте. Его жену вполне устраивала возможность быть рядом с ним, а их сын являлся для них светом в окошке. У этой семьи не было ни врагов, ни долгов, ни секретов (насколько удалось определить), зато имелось множество друзей.