Глэдис Митчелл - Смерть и дева. Эхо незнакомцев [сборник]

— Будем надеяться, что он схватит простуду, — угрюмо отозвался Том. Уолтерс с сочувственным взглядом поставил поднос на столик у кровати. Том вернулся в постель и налил себе чаю. В семь зашел Дерек.

— Дедушка рад дождю, — сообщил он, сел поверх стеганого покрывала на кровати и взял ломтик хлеба с маслом. — А я рад тому, что он рад, хотя сам разочарован до глубины души. Я-то надеялся завтра сделать сотню очков.

— Слова истинного мужчины, — заметил Том. — Чем займемся сегодня?

— Я думаю насчет паба, сэр, а вы?

— Вас не обслужат, вы слишком молоды. И потом, ваш дед сразу уволит меня, и правильно сделает, если я поведу вас в такое место.

— Нет, не уволит. Мне же не обязательно что-нибудь пить. Мы могли бы поиграть в дартс и на автоматах, которые Корниш поставил прошлой зимой. Как вам Корниш в роли судьи?

— Да вроде бы ничего. А что в нем особенного?

— Я бы назвал его зловещей личностью.

— Чушь. Он обычный славный малый. Грубоватый, но надежный.

— О да, с виду.

— Да будет вам! Вы рассуждаете, как девчонка!

— А я и должен был быть девчонкой. Мои родители молились о дочери. В прямом смысле. Так что мне не очень-то повезло родиться мальчишкой. Вдобавок я скучаю по своему брату-близнецу. Знаете, у близнецов такое бывает.

— Брату-близнецу?

— Да, именно. У меня был брат. Я хорошо его помню. Нам было семь лет, когда его увезли от меня.

— То есть как это?

— Сам не знаю. Я был тогда слишком мал. Все, что я помню, — его имя. Его звали Фрэнсис. Я заговаривал о нем с дедушкой несколько раз, но он лишь отмахивался, хотя наверняка знает об этом все.

— Может, он и вам объяснит, когда вам исполнится двадцать один год, — отозвался Том почти шутливым тоном, потому что, к своему удивлению, посочувствовал несносному юнцу. Дерек вздохнул, провел ладонью по своим сияющим волосам, отвернулся от окна и совсем по-детски спросил:

— Ну что, в паб или не в паб? Наверное, все-таки нет?

— Верно.

— Что ж, ладно. Тогда вы придумайте, чем нам заняться.

— Мы могли бы все-таки почитать Геродота.

— В дождь?

Том рассмеялся. Строчка из давнего рассказа лорда Дансени всплыла в его памяти, и он процитировал ее вслух:

— «Иметь бы мне божка, чтоб было кому поклоняться в сырые дни».

Дерек рассмеялся пронзительным фальцетом, словно взвизгнул.

— И мне, и мне! — воскликнул он. — Знаете, что я вам скажу? Давайте его сотворим! Ну давайте же сотворим, ладно?

Тому, который отнюдь не был приверженцем десяти заповедей, это времяпрепровождение показалось ничем не хуже любого другого.

— Из чего же мы его сотворим? — спросил он.

— Сначала из глины, а потом, если он нам понравится, — из дерева. А если он получится очень удачный, отправим его на выставку скульптуры. В Швейцарии мужчины постоянно выстругивали что-нибудь из дерева, и у меня тоже неплохо получалось. У нас был инструктор, который таким способом зарабатывал на летних приезжих больше денег, чем получал в качестве жалованья. Вот только он обычно продавал вместе со своими изделиями и наши, а это, по-моему, не совсем честно, ведь он ни разу не купил нам из этих денег даже шоколадки.

Так что когда завтрак был кончен и сияющий сэр Адриан провел что-то вроде совета директоров с одиннадцатью игроками своей команды и Корнишем, судьей из Мида (который не открывал свое заведение до одиннадцати), Том и Дерек занялись чурбаками, отобранными в дровяном сарае, и комком глины для лепки, чтобы сотворить себе кумира.

Дождь продолжался всю среду. Приличия (точнее, этика английского крикета) побудили сэра Адриана накрыть брезентом участок у калитки начиная с полудня, но к тому времени непогода уже успела нанести ему ущерб. Однако в четверг на заре небо было ясным, так как в четыре утра дождь прекратился, а к семи ликующий сэр Адриан распорядился убрать брезент, чтобы питч успел просохнуть — так он объяснил, но на самом деле чтобы убедиться, что питч, к недовольству бэтсменов, остался непоправимо вязким и липким.

— Мы выиграем жеребьевку и будем подавать первыми, — заявил сэр Адриан.

— Но ведь мы можем и не выиграть, — возразил Том.

— Я возьму свой новый счастливый флорин, — пообещал сэр Адриан. — И поскольку Уитт, их капитан, наверняка воспользуется той же монетой, что и в прошлом году, подачу мы выиграем несомненно.

Помимо ощущения разбоя среди бела дня, Том ничего не извлек из этого пророчества и предпочел не развивать эту тему. Однако ему выпала честь увидеть, как была выиграна первая подача.