Рональд Нокс - Все еще мертв. Фальшивые намерения

Кастерса Райта не могла смутить даже миссис Уочоуп. Он с уверенным видом приблизился к столику, где они сидели.

– Да, я хотел поговорить с вами, миссис Бридон. Это касается Дональда. Я недавно звонил ему, чтобы узнать, можно ли к нему подъехать. Мне сообщили, что ему снова стало хуже и он никого не принимает. Но за доктором не послали, я с ним только что разговаривал. У меня такое чувство, что Дональда пытаются изолировать. Вы не заметили, за обедом с ним было все в порядке? Мне казалось, он рад видеть нас.

– Наверное, просто устал, – предположила Анджела.

– Я хочу отправиться в разведку. В Оксфорде мне удавалось пробираться в любой колледж, и я не намерен мириться с этими интригами в Дорне. Кажется, вашего мужа нет? Когда он приедет, передайте ему наш разговор, хорошо? Если я не вернусь вовремя, пусть он знает, куда я направился. Надеюсь, мы с вами на одной стороне, миссис Бридон. Плохо, что старика пытаются изолировать от людей. Так не годится! Увидимся позднее.

И Кастерс Райт стремительно удалился, не дав никому произнести ни слова.

– Вы правы, – заявила миссис Уочоуп. – Дональда Ривера можно лишь пожалеть.

При всех своих многочисленных неудобствах – поезд, в котором Майлз Бридон возвращался из Глазго, служил очередным свидетельством, – железная дорога, по крайней мере, избавляет от плохой погоды. Выйдя из-под навеса Пенстивенского вокзала, детектив тихо выругался: ночь была холодной, а он попросил Анджелу не беспокоиться насчет машины и теперь мог рассчитывать только на автобус. Но буквально в следующий момент он наткнулся на майора Генри. Последовало короткое: «А, это вы», – и предложение подбросить Бридона до города. Оказалось, в Блэруинни у майора были какие-то дела.

– Весьма признателен, майор. Проблема в том, я хотел бы попасть сначала в Дорн. Кажется, там ужинают не раньше восьми часов? Дело в том, что я кое-что нашел.

– Хорошо, едем в Дорн. Что вы нашли? Багаж?

– Не совсем, – ответил Бридон, садясь в машину. – Странно, но это еще один плащ. Вероятно, он принадлежал Колину.

– Еще один плащ? Зачем ему два? А в карманах что-нибудь было?

– Почти ничего. Послушайте, майор, если не возражаете, я расскажу обо всем в Дорне. Тогда не придется мне говорить дважды. Да и вещи эти не мои, если я не ошибся, они принадлежат семье покойного.

– Хорошо. Но это явно какая-то ошибка.

Майор Генри погрузился в молчание и хранил его на протяжении всего пути, не считая тихого мурлыкания, которым он, как многие водители, подбадривал себя за рулем. Вскоре у тяжелых ворот возле домика егеря промелькнула фигурка миссис Макуильям, и они нырнули в длинную темную аллею, где автомобильные фары с трудом разгоняли окрестный мрак, с кинематографической яркостью подсвечивая разбегавшихся от дороги кроликов.

Выяснилось, что Дональд Ривер уже час назад ушел наверх, и хотя он еще не спал, Хемертоны умоляли не беспокоить его и оставить новости до завтра. Кузену Генри великодушно предложили присутствовать при обследовании новой находки. Уговаривать майора не пришлось, он впился взглядом в плащ, словно опасаясь, что ему хотят подсунуть какую-то подделку. Еще более дотошно Генри изучил инвентарный список мистера Макферсона, словно подозревая его в опасном заговоре против поместья Дорн.

Винсент Хемертон был настроен не столь предвзято.

– Вопрос в том, – заметил он, – с какой стати Колин решил сесть в поезд, который даже в лучшие времена ходил по тупиковой ветке? Трудно придумать более нелепый способ попасть в Пенстивен. Похоже, у него действительно случилось что-то с памятью.

– Я в этом не уверен, – возразил Бридон. – Нельзя сказать, что это направление было ему хорошо известно, верно? В детстве он не добирался этим путем в школу? Потому что когда у людей пропадает память, они выбирают самые знакомые маршруты. Оказавшись на вокзале Сент-Бьюкен, он бы прямиком направился на поезд в Пенстивен.

– Значит, вы думаете, что это не его плащ? – спросила Мэри Хемертон с легкой ноткой разочарования.

– Не обязательно. Просто теперь мы можем иначе оценивать его последние передвижения. Поездка в Аберфойл вовсе не похожа на метания больного, лишившегося памяти. Скорее это можно принять за поступок здравомыслящего человека, решившего вернуться домой длинным и окружным путем, чтобы не встречаться со знакомыми людьми – носильщиками и тому подобное, – которые могли его узнать.

– Отличная версия! – воскликнул майор. – Только вы думаете, что Колин был свободным человеком и мог делать, что хотел. А если он был пленником? Именно в этом заключался их план – провезти его самым незаметным путем, по такой вот захолустной ветке.