Роман Антропов - Сыщик Путилин

Вдруг Путилин резко остановился. В ту же секунду, испустив короткий крик, красавица Аграфена одним прыжком бросилась на него. В руках ее сверкнул огромный нож, которым она взмахнула над шеей Путилина.

— Убирайте того! — громко крикнула она.

Из канавы, будто белые привидения, выскочили трое разбойников, двое из них бросились на меня, а третий — на помощь своей атаманше. Быстрее молнии выхватил я револьвер и выстрелил, не раздумывая, в негодяев. Один из них, воя и хрипя, точно раненый кабан, грохнулся на снег. Вслед за моим выстрелом, почти одновременно, гулко прокатился второй.

«Господи! Слава богу, стало быть, Путилин жив!» — пронзила меня радостная мысль.

На меня наседал один из негодяев с ножом. Отстреливаясь от него, я обернулся и увидел следующую картину: разбойник, бросившийся на помощь к своей страшной сообщнице, корчился на снегу, очевидно, раненный, а Путилин с Груней катались по снегу в упорной, ожесточенной схватке.

— Помоги… друг… Это не женщина, а дьявол! — хрипел Путилин.

— Отрежу! Сейчас отрежу твою поганую голову! — дико, неистово кричала страшная злодейка, это исчадие ада.

Я видел, как нож сверкал в воздухе и неуклонно приближался к Путилину. Не помня себя, я бросился на помощь, но вдруг страшным ударом ражего детины, по которому пытался ударить, все время промахиваясь, был сбит с ног.

— Попались, дьяволы! — захрипел он.

Я закрыл глаза, приготовившись принять мученическую смерть.

— Держитесь! Держитесь из последних сил! — вдруг загремели голоса.

Я раскрыл глаза, потрясенный, недоумевающий; я увидел, как разбойник, уже заносивший над моим горлом нож, задрожал, выпустил меня из своих железных объятий и бросился бежать. Я быстро вскочил на ноги, не веря происшедшему чуду. Со всех сторон из леса к нам бежали полицейские и солдаты.

Груню оторвали от Путилина. Она так крепко и цепко впилась в него, что потребовались усилия нескольких полицейских, чтобы оттащить ее от моего друга.

— Ты жив? Не ранен? — подбежал я к нему.

— Кажется, не ранен! — хладнокровно проговорил Путилин.

— Ну и баба! — громко смеялись солдаты и полицейские, обрадованные тем, что мы живы. — Этакая красавица!

Они крепко держали ее за руки. Красавица Аграфена отчаянно вырывалась из их рук. Она волочила за собой то в одну, то в другую сторону четверых здоровых мужчин.

— Ну, здравствуй, Грунечка! — подошел к ней Путилин. — Небось догадываешься, кто я, а? Я тот самый, двенадцатый, которому ты хотела отрезать голову.

— Проклятый! Эх, жаль, сорвалось! — в исступлении выпалила она.

Лицо ее было страшно. Красивые глаза почти вылезли из орбит и метали пламя какого-то животного бешенства.

— Ну, а теперь, господа, скорее, скорее к притону! Оцепите местность да, кстати, подберите этих негодяев. Они, кажется, еще живы! А красавицу мою держите крепче!

Мы почти бегом, сопровождаемые полицейскими и частью солдат, бросились к кабаку-притону «Расставание». Он был темен как могила!

— Где же мои агенты? Неужели негодяи их поубивали? — тревожно шепнул мне Путилин.

С револьверами в руках мы поднялись на крыльцо трактира. Ни луча света, ни звука!

— Стойте здесь, молодцы! — приказал Путилин солдатам. — Охраняйте этот выход, а мы пойдем во двор.

Ворота были раскрыты настежь. Виднелись свежие следы полозьев запряженных тройками саней.

— Так и есть: они только что удрали на нашей тройке!

Мы принялись осматривать внутренность двора.

— Васюков, Герасимов! — громко кричал Путилин, обегая двор.

— Скорее, скорее! На помощь! — вдруг раздались крики из темного вертепа.

Блеснул огонек… он моментально стал разгораться в яркое пламя, и, в то время когда мы ломились в заднюю дверь, чем-то забаррикадированную, в трактире уже бушевало море пламени. Вдруг со звоном разлетелось оконное стекло, и один за другим оттуда выскочили наши агенты.

— Живы? — радостно воскликнул начальник сыскной полиции. — Говорите скорее, что там делается?

Агенты были в крови.

— Заслышав ваши выстрелы и почуяв ваше приближение, мерзавцы поняли, что все погибло. Часть их успела удрать, а хозяин, быстро потушив лампы, заметался как угорелый.

Мы притаились за столами. Тогда, очевидно, трактирщик и еще несколько оставшихся воров выплеснули керосин и зажгли его, чтобы, пользуясь суматохой, вызванной пожаром, спастись бегством. Внутри домика все трещало.

— Сдавайтесь! — крикнул что было сил Путилин. — Вам не уйти, вы окружены. Сдавайтесь или сгорите!