Роб Томас - Мистер Критик

Глаза женщины опустились на грязный пол. Вероника полагала, что детали преступления, скорее всего, были известны всем кто работал в отеле.

— Я не хочу никого беспокоить или навлекать на кого-то проблемы, — продолжила Вероника. — Но пока я не найду способ или найти его или оправдать, дело развалиться.

Глейдис подняла взгляд, ее губы были крепко сжаты, но подрагивали. Она глубоко вздохнула. Потом она подняла руку, подзывая кого-то через комнату.

— Бьянка, дорогая. Можешь подойти на секунду?

Вероника наблюдала как молодая женщина в желтом сарафане повернулась к ним от стола, за которым сидела. Ее черные волосы были коротко пострижены и она нервно поправляла их за уши пока подходила.

— Что такое, Глейдис? — она скрестила руки на груди в жесте, который казался более самозащитой, нежели чем-то враждебным.

— Что ж… если у тебя есть пара минут… — Глейдис грустно улыбнулась. — Эта молодая женщина хочет задать пару вопросов о твоем муже.

Вероника и Бьянка сидели на дубовой скамейке в парке Основателя, напротив собора. Эвкалипты и пальмы росли на аккуратно подстриженной лужайке. Мощеные тропы пролегали через зелень, по ним люди совершали утреннюю пробежку или шли пешеходы. Их скамейка стояла лицом к игровой площадке, где Гейб, четырехгодовалый сын Бьянки и Мигеля, громко смеялся, когда бежал за другим мальчиком.

Бьянка зло утерла слезу.

— Не могу поверить, что не знала.

Это взаимно, сестра. Вероника готовилась опрашивать прихожан о Мигеле, но узнав, что у него была жена — жена, которая не знала, что его обвиняли в каком-то преступлении, не говоря уже об изнасиловании и избиении — это ее пошатнуло.

— Это странно. Если местные правоохранительные органы проводили какую-то проверку личности Мигеля, они бы нашли вас и Гейба, — сказала Вероника, наклоняясь вперед, поставив локти на колени.

Бьянка фыркнула.

— Не обязательно. Мигель Рамирез не его настоящее имя. И мы не были… мы не были легально женаты, — ее голос затих в смущении. — Мы всегда хотели. Но он не хотел, чтобы у меня возникли какие-то проблемы, если его поймают. Никто в церкви не знал правду, мы всем сказали, что поженились в Сан-Диего.

Бьянка вытащила телефон из сумки и, открыв фото, передала его Веронике. На экране был улыбающийся Мигель с Гейбом на плечах, где-то на набережной. Огни карнавала мелькали позади, и Гейб поднял над головой сахарную вату. Трудно было сопоставить это фото со зловещим фото предполагаемого преступника. Но все-таки так всегда было с полицейскими фото. По ним и Бруно Марса не отличишь от Рондо Хаттона.

— Он сказал, что он нелегал еще до того как мы впервые поцеловались, — тихо сказала Бьянка. — Он знал что это может значить для меня. Для нас.

— Он не мог претендовать на получение гражданства, если бы вы поженились? — спросила Вероника.

— Все не так просто. Тебе бы пришлось вернуться в родную страну за зеленой картой, но есть закон, который гласит, что любой, кто незаконно въехал в страну, не может попасть туда еще десять лет. Так что мы решили рискнуть и остаться здесь. Я постоянно боялась, что его остановят за неработающий поворотник. Это все что им требуется, чтобы добраться до тебя.

— Теперь вы с ним на связи?

— Конечно. — Бьянка снова заправила волосы за уши и нахмурилась. — Но если вы надеетесь, что я помогу вам с ним связаться — ни за что. Нет. Мигель не мог так поступить… то, в чем его обвиняют. Послушайте, мисс Марс, Мигель самый нежный мужчина из тех, кого я встречала. Он никогда даже голоса не поднимал на меня или Гейба. Никогда не хлопал дверью. Я уверена, что вы это и ожидали от меня услышать, но это правда.

— Может и так. Но когда с ним нельзя связаться, здесь ни у кого нет достаточного стимула доказать, что он невиновен. Подумайте, если бы вы были ленивым, коррумпированным помощником шерифа, вы бы сильно старались найти обвиняемого, когда он скрылся в Мексике? Или вы бы пожали плечами и предположили, что он виновен, чтобы продолжить дальше заниматься своими делами?

Она осторожно подбирала слова. Она хотела, чтобы Бьянка сначала услышала слово «невиновен», а не «виновен». Она хотела, чтобы Бьянка поверила, что она оба варианта воспринимает серьезно.

— Мама! Смотри!

Высокий голосок Гейба донесся до них от площадки. Он начал забираться на миниатюрную скалу — выступ где-то в 90 сантиметров с опорами для ног и рук по сторонам. Бьянка пристально за ним наблюдала, пока он карабкался. Когда она снова заговорила, ее голос был тихим и сломленным.