Роб Томас - Мистер Критик

— Да, лучше приготовь распылитель, на случай если я начну кататься по пачке ковровых спектрографов, — сказала Вероника с поддельным сердитым видом, — Вот почему не стоит нанимать друзей. Все мило и профессионально пока не начинается неподчинение, — она вздохнула, — Ну, ты знаешь где я буду.

— Во время ланча я просуну под дверь еду, — сказала Мак, беспечно махнув рукой.

Когда она закрыла дверь, Вероника просто стояла какое- то время, осматривая тесный кабинет. На одной коробке было едва разборчиво написано: «Медицинское», на другой — «Место преступления». Несколько других были не подписаны. Несколько, казалось, набили до отказа, они грозно разбухли.

Один из первых уроков, который Кит Марс дал своей дочери о расследовании преступления, был в том, что самым важным была организация. Это не обязательно значило иметь безупречную систему папок, записок и доказательств. Блокнот Кита был неразборчивым и неполным, его доска была беспорядком из бумажек. Но его мозг был евклидовой системой полного порядка и всеобщей памяти. У него были свои методы, у нее свои. Но оба понимали, что без какого-то рода сортировки и каталогизации фактов, невозможно было увидеть схему. Ее первая работа была в том, чтобы понять, как складывается дело, кусок за ужасным куском.

Она открыла крышку коробки и начала распаковывать.

В первых папках были схематические карты и фото места, где нашли жертву, поле на полпути в Пэн Вэлли, больше чем в двенадцати километрах от отеля. В ночь нападения шел дождь, и темные лужи виднелись на фото. Казалось, дождь смыл все улики, единственные отпечатки обуви, которые они нашли, принадлежали мужчине нашедшему жертву, торговцу антиквариатом по имени Фрэнк Козловски. Полиция нашла отпечатки шин в сорока пяти метрах, на дороге выше пустой площадки и они марки «файерстоун», установлены на машине среднего размера, но невозможно было установить, связан ли этот след с преступлением.

Рядом с этой папкой Вероника нашла еще одну папку с фото. Сначала она не могла толком понять на что она смотрит — кровавые куски плоти, бесформенные, черно-голубые и розовые. Потом картинка прояснилась, и она поняла, что это была девушка, лежащая на больничной койке.

Она приготовилась к фото травм жертвы — осторожный язык страхового аджастера подсказал ей, что нападение было серьезным, но она все же напряглась от подобной картины. Кожа девушки была мешаниной из синяков. Ее нос отек, увеличившись в размере в два раза. Под глазами были фингалы, ресницы были в крови. Одна щека была неровно разрезана. На ее левой руке был гипс, на пальцах были шины. Яйцеобразные следы синяков пересекали ее горло.

Душили, подумала Вероника. Она отложила фото в сторону и взяла медицинский отчет.

Согласно медицинскому эксперту, у жертвы было двадцать сломанных костей, включая нос, ключицу, три пальца и подъязычную кость в основании шеи. У нее было вывихнуто левое плечо. Хрящ в горле был порван и в синяках, поэтому несколько дней после нападения она не могла говорить. У нее было тяжелое сотрясение мозга. В придачу к этому, врач отметил симптомы гипоксии мозга, что значило, что нападавший достаточно долго ее душил, чтобы перекрыть ей доступ кислорода. Сперма, взятая с ее тела, была занесена в базу ДНК, но по ней не нашлось совпадений.

Вероника положила медицинский отчет рядом с токсикологическим. Показатели у жертвы были отрицательны ко всему кроме умеренного потребления алкоголя и следов ксанакса, на который у нее был рецепт. Не было следов никаких наркотиков — ни мета, ни героина, ни оксиконтина, ни экстази. Даже травки не было. Никакого рогипнола или тем более гамма-оксибутирата, значит ее потеря памяти скорее всего была результатом травм мозга.

Или это было враньем, подумала Вероника. Хотя стала бы девушка прикрывать нападавшего после всего, что он с ней сделал? Не невозможно, но точно неправдоподобно.

Она медленно работала, раскладывая папки на столе и помечая их, переставляя и сопоставляя по ходу дела. Было больше фото, некоторые показывали более детально травмы девушки, другие показывали детали поля. На одной было платье, в котором она была, грязное и рваное, лежащее на металлическом столе. Фото этикетки крупным планом показывало, что это было Версаче.

Наконец, она нашла что искала. Полицейский отчет. Он был от 9 марта, спустя два дня после того как Грейс нашли. Его подписали два помощника, Тим Фосс и Джерелл Бандрик, никто из них ей знаком не был. В сжатом стиле, они изложили настоящий кошмар ровным, бюрократическим языком.