Артур Моррисон - Сыщик Мартин Хьюитт

Далее я заметил кожаную шкатулку. Ее не выкидывали, потому что на поверхности не было ни одного следа падения. Значит, коробочку аккуратно положили в то место, где ее обнаружила полиция. Однако все эти вещи оказались не такими важными по сравнению со шляпой. Как вы и сами знаете, этот головной убор был покрыт толстым слоем пыли, которая скапливалась на нем не один месяц. Но вот на верхней ее части, которая выпирает прямо в сторону люка, я нашел несколько следов от капель дождя . И тут все встало на свои места. Это были свежие следы, потому что над ними еще не успела собраться новая грязь. Они как раз упали и растворили под собой полоски пыли. Но вот только после продолжительного ливня, с семи часов прошлого вечера никакого дождя не было . А по вашему собственному заявлению в это время вы находились в магазине. Вы ушли в восемь, а дождь прекратился в десять или пятнадцать минут восьмого. Люк, как вы мне сказали, не открывался уже много месяцев. Все сразу стало ясно. Вы, или кто-то другой, кто находился в магазине в одно время с вами, открыл люк во время дождя. Я особо не разглагольствовал и после завершения осмотра вашего магазина сразу же отправился в полицейский участок. Там я окончательно убедился, что в ту ночь дождя не было, — в этом меня заверили полицейские, дежурившие в то время прямо напротив. — Теперь я знал все.

Еще одно обстоятельство отлично подтверждало остальные. На кожаной шкатулке не было следов дождя. Ее положили на крышу уже потом, когда распогодилось. Очень плохая идея, смею вас заверить, потому что ни один вор на свете не станет выбрасывать такую полезную вещь, ведь коробка защищает добычу от повреждений, и уж тем более не станет оставлять какую-либо серьезную улику на своем пути. Так же я заметил в вашей кладовке множество упаковочных шкатулок, одна из которых была датирована двумя днями ранее, и которую открывали железной фомкой. Но когда я под каким-то предлогом попросил у вас лом, вы сказали, что таких вещей у себя не держите. Значит, вы просто не хотели, чтобы у меня была возможность сравнить следы от него с отметинами на столе и раме люка. Думаю, это все.

Мистер Кларидж с грустным видом потупился в пол.

— Боюсь, — сказал он, — что я примерил на себя не подходящую роль, когда решил своим умом провести такого человека, как вы. Я думал, что в моем плане нет ни единой уязвимости, но вы сразу прошлись по всем допущенным ошибкам. И почему я даже не задумался об этих каплях дождя?

— Ну что ж вы опять, — улыбаясь, сказал Хьюитт, — звучит не как раскаяние. Сейчас я собираюсь идти к лорду Стенуэю. На вашем месте я бы как-то извинился перед мистером Уоллетом.

Лорд Стенуэй, после нескольких часов размышлений пришедший к выводу о том, что человек, которого он нанял раскрыть это дело, оказался не совсем в своем уме, воспринял историю Хьюитта с вполне понятным изумлением. Некоторое время он пребывал в очень серьезных сомнениях насчет публичного заявления об исходе дела о пропаже камеи, но в конце концов детективу удалось убедить его дать ажиотажу поутихнуть и попытаться забыть обо всем этом, чему в особенности поспособствовало заявление мистера Уоллета о том, что он полностью принял извинения мистера Клариджа.

Что же касается несостоявшегося «грабителя», он понес достаточное наказание в виде потери большой суммы денег и личного унижения за свою эскападу. Но самый тяжелый удар, который ему пришлось пережить, прилетел через два дня после всех событий, когда с широкой улыбкой на лице в его офис явился Хан и потребовал обещанную по договору плату. Агент объяснил, что ему внезапно понадобилось уехать ровно в тот день, когда была назначена их с дилером встреча, и выразил сожаление о том, что своим отсутствием доставил какие-либо неудобства. Ему было невероятно жаль «украденную» камею, но «бижнесс ешть бижнесс», и чек на согласованную сумму никто не отменял. И несчастному Клариджу пришлось выплатить все до пенни, зная, что тот его надул, но не имея никакой возможности ему об этом сказать.

Объявление о вознаграждении за найденную камею еще долго висело в разных изданиях. На самом деле оно официально не было снято даже еще какое-то время после смерти Клариджа. И несколько интеллигентных газет еще много дней упивались тем фактом, что какое-то простое ограбление в пух и прах разгромило знаменитый ум мистера Мартина Хьюитта, известного частного детектива.

Очень часто Хьюитт был так заинтересован каким-то особенно необычным делом, что едва сдерживал себя, чтобы не бросить все остальные заказы, пусть с точки зрения дохода оно ему практически ничего не сулило. Как правило, детектив умел расставлять приоритеты и противостоять подобным желаниям, но было одно дело, которому он отдал себя полностью. Это был определенно невероятно странный случай — одно из тех дел, которые периодически выходят в свет, но обычно остаются не оглашенными для обычной публики. Сталкиваясь с подобным, волей-неволей начинаешь думать, что эксцентричные выдумки лондонских происшествий мистера Р. Л. Стивенсона в «Новой Тысяче и одной ночи» не такие уж и экстравагантные. «Нет ничего в принципе возможного в этом мире, — часто говорил мне Хьюитт, — что бы не происходило или ещё не произошло в Лондоне». И, конечно, у меня не было причин с ним не согласиться.