Ричард Остин Фримен - Око Озириса

— Руфь, вы помните, чтó вы сказали мне, когда мы были здесь в последний раз?

— Господи, разве такое забудется? — воскликнула она. — У меня сердце разрывалось от горя и отчаяния, когда я прогоняла вас.

— Мне тогда казалось, что сердце мое разбито и свет навсегда погас для меня. Но впереди брезжил луч надежды — ваше обещание. Я верил: настанет день, и вы исполните его — нужно лишь терпение.

Она опустила голову мне на плечо и прижалась к моей щеке:

— Дорогой, — прошептала она, — день настал. Теперь — и навсегда.

Я обнял ее и прижал к сердцу. «Отныне, — подумал я, — не будет ни печалей, ни горестей; мы рука об руку пройдем свой земной путь, пусть даже очень короткий».

Отдаленный щелчок замка вырвал нас из плена грез. Руфь подняла голову, и наши губы на мгновение встретились. Мы безмолвно простились с Артемидором — своим другом, ангелом- хранителем, свидетелем нашего горя и счастья — и пошли обратно, наполняя залы эхом собственных шагов.

— Мне не хочется возвращаться в то темное помещение, — призналась Руфь.

— Почему, дорогая?

— Там лежит дядя Джон, который безвременно, беспричинно и несправедливо погиб, хотя мог бы жить да жить. Мне горько и совестно смотреть на его останки, когда сердце мое трепещет от радости воссоединения с вами, Поль. Я упрекаю себя в эгоизме.

— Что вы, Руфь? — удивился я. — Мы с вами живы, молоды и имеем право на счастье. Но я согласен: входить в ту комнату вам совсем не обязательно. — И я отстранил свою любимую от двери, из которой струился яркий луч.

В ту же секунду дверь отворилась, Торндайк вышел к нам и сообщил:

— Мы проявили четыре негатива. Когда они высохнут, доктор Норбери сделает нужные пометки. Снимки потребуются нам в качестве доказательств. Как вы себя чувствуете, мисс Беллингэм?

— Мне пора к отцу, — спохватилась девушка. — Он и так болеет, а тут еще такие новости…

— Руфь права, — поддержал я. — Мистер Годфри подвержен нервным возбуждениям, и неизвестно, как отреагирует его психика на известие об убийстве брата и о том, каким образом удалось установить факт его смерти.

— Понимаю, — кивнул Торндайк, — давайте договоримся так: вы, Поль, проводите мисс Беллингэм до дому, а потом отправитесь ко мне на квартиру и подождете меня там.

Я согласился, и мы в сопровождении доктора Норбери, освещавшего дорогу фонарем, покинули территорию музея. У ворот Торндайк пожелал моей спутнице спокойной ночи, а она протянула ему руку и посмотрела на него полными слез глазами:

— Я ведь даже не сказала вам спасибо, профессор, и, право, не знаю, какими словами выразить признательность за все, что вы сделали для моего отца и для меня, — это выше обычной благодарности. Прощайте! Да благословит вас судьба!

Я отпер тяжелую парадную дверь профессорского дома и, оставив ее приоткрытой, вошел в вестибюль; внутреннюю дверь я запер, после чего проследовал в гостиную и долго мерил ее нетерпеливыми шагами. Похоже, пролетело немало времени, потому что Торндайк и Джервис, вернувшись, извинились за опоздание.

— Вы догадываетесь, зачем я вас позвал? — спросил профессор.

— Нет, — ответил я, — объясните.

— Мы должны наведаться к мистеру Джеллико. В этом деле есть некая подоплека, и, пока я не докопаюсь до нее и не вытащу на свет божий, точку ставить рано.

— А до завтра не терпит?

— Лисицу ловят за хвост, Барклей, а не то ускользнет, тем более такая хитрая и коварная, как Джеллико. И вот еще что: нужно вызвать инспектора Бэджера.

— Хотите, чтоб лисица подралась с барсуком 3 3 Badger означает барсук (англ.) . ? — усмехнулся Джервис. — Джеллико ничем себя не обнаружит, он изворотлив, как змея.

— Не спешите с выводами, коллега. Надеюсь, поверенный даст показания, а в том, что с убийством Джона Беллингэма связаны некие исключительные обстоятельства, я убежден.

— Вы давно поняли, что тело лежит в музее? — спросил я Торндайка.

— Секунд за тридцать-сорок до вас.

— Как? Лишь при проявке негатива?

— Дорогой Барклей, — положил мне руку на плечо профессор, — если бы я заранее знал, где тело, и запросто мог вывести убийцу на чистую воду, неужели я стал бы мучить бедную мисс Беллингэм? Зачем мне понадобились бы эксперименты с привлечением доктора Норбери, если бы я отыскал прямой и кратчайший путь решения проблемы?

— Если бы вы посвятили Норбери в свои замыслы, он, вероятно, не стал бы помогать нам и не разрешил бы опыты с мумией Себекхотепа, — сказал Джервис.