Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

То, что я узнал, я оставил при себе и ждал, что из этого выйдет. Когда мы вернулись в Шотландию, легко было умолчать об этом деле, и никто не задавал вопросов. Неизвестный человек умер от несчастного случая, и никто не расспрашивал о нем. Вскоре после того Питер Карей бросил море, и только много лет спустя я узнал, где он находится. Я догадывался, что он совершил преступление ради содержимого жестяной шкатулки, и что он может теперь хорошо уплатить мне за молчание.

Я узнал, где он живет, от матроса, который встретил его в Лондоне, и отправился к нему, чтобы прижать его. Первую ночь он был довольно благоразумен и готов был дать мне такую сумму, которая освободила бы меня на всю жизнь от моря. Мы должны были окончательно решить это на третью ночь. Когда я пришел, то застал его на три четверти пьяным и в подлом настроении. Мы сели, пили и болтали о старине, но чем больше он пил, тем меньше нравилось мне выражение его лица. Я наметил себе острогу на стене и подумал, что она может мне пригодиться. Наконец он набросился на меня с проклятиями и плевками, со смертоубийственным выражением в глазах и большим складным ножом в руке. Он не успел вынуть его из ножен, как я проткнул его острогой. Боже мой, какой он испустил рев; лицо его до сих пор мешает мне спать! Я стоял там, кровь его лилась вокруг меня, и я ждал, но все было тихо, и я снова расхрабрился. Я окинул взглядом комнату и увидел на полке жестяную шкатулку. Я, во всяком случае, имел на нее столько же прав, сколько Питер Карей, а потому взял ее с собой и покинул домик. Но я, как болван, оставил на столе свой кисет.

Теперь я вам расскажу самое странное изо всей истории. Не успел я выйти из домика, как услышал чьи-то шаги и спрятался в кусты. Человек, крадучись, вошел в домик, вскрикнул, точно увидел привидение, и, давай Бог ноги, быстро скрылся из моих глаз. Кто он был такой, и что ему было нужно – этого я не знаю. Что же касается меня, то я прошел десять миль пешком, сел на поезд на станции Тенбридж Уэлльс и достиг Лондона, никем не замеченный.

Ну-с, когда я осмотрел шкатулку, то не нашел в ней никаких денег, а только бумаги, которые я бы не дерзнул продать. Я лишился своей власти над Черным Питером и очутился на мели в Лондоне без единого шиллинга в кармане. Оставался только мой промысел. Я увидел ваши объявления о гарпунщиках и большом жалованье и отправился к агентам, которые и прислали меня к вам. Вот все, что я знаю, и снова скажу, что, если я убил Черного Питера, то закон должен меня благодарить за это, потому что я избавил его от расхода на веревку.

– Очень ясное показание, – заметил Холмс, вставая и закуривая трубку. – Я думаю, Гопкинс, что вам нечего терять времени, и следует тотчас же препроводить вашего пленника в надежное место. Эта комната не приспособлена для тюремной камеры, и мистер Патрик Кэрнс занимает слишком большую часть нашего ковра.

– Мистер Холмс, – сказал Гопкинс. – Не знаю, как выразить вам свою благодарность. Я даже и теперь не понимаю, как вы достигли такого результата.

– Просто благодаря тому, что я имел счастье с самого начала напасть на верный след. Весьма возможно, что, если бы мне было известно существование записной книжки, то она отвлекла бы в сторону мои мысли, как это случилось с вами. Но все, что я слышал, указывало по одному направлению. Поразительная сила, ловкое обращение с острогой, ром, кисет из тюленьей кожи с низкого сорта табаком, – все это указывало на матроса, да к тому же на китобоя. Я был убежден, что буквы П. К. на кисете простое совпадение, и что они относились не к Питеру Карею, так как он редко курил, и в его каюте не было найдено трубки. Помните, я спрашивал, не было ли в каюте водки и виски. Вы ответили, что было. Много ли людей, не моряков, стали бы пить ром, когда есть эти спиртные напитки? Да, я был убежден, что это был матрос.

– А как вы его нашли?

– Милый мой сэр, задача стала очень простой. Если это матрос, то это может быть только матрос, бывший вместе с Черным Питером на «Морском Носороге». Насколько мне стало известно, Питер никогда не плавал ни на каком другом судне. У меня ушло три дня на телеграфирование в Денди, и в эти три дня я узнал имена матросов, составлявших в 1883 году экипаж «Морского Носорога». Когда я увидел, что между гарпунщиками есть некто Патрик Кэрнс, то мое расследование подходило к концу. Я рассудил, что человек этот, вероятно, в Лондоне, и что он пожелает покинуть на некоторое время страну. Поэтому я провел несколько дней в Ист-Энде, придумал северную экспедицию, предложил соблазнительные условия гарпунщикам, которые пожелали бы служить под командой капитана Базиля. И вот результат!