Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– Почему бы нам тотчас же не схватить его?

– Наше дело не закончено. Молодец этот осторожен и хитер до крайности. Важно не то, что мы знаем, а то, что мы можем доказать. Если мы сделаем один неверный шаг, мерзавец может ускользнуть из наших рук.

– Что мы можем сделать?

– Завтра у нас будет много дел. Сегодня же ночью мы можем только оказать последнюю услугу нашему другу.

Мы сошли с крутого склона и подошли к телу, ясно выделявшемуся на посеребряных луною камнях. При виде скорченных членов, я почувствовал, что мне сдавило горло, и слезы навернулись на глазах.

– Надо послать за помощью, Холмс. Мы не в состоянии донести его… Боже мой, да вы с ума сошли!..

Холмс вскрикнул и наклонился к телу. Затем принялся плясать, хохотать и трясти мою руку. Неужели это мой серьезный сдержанный друг!

– Борода! Борода! У человека борода!

– Борода?

– Это не баронет… Это… Да это мой сосед, беглый каторжник.

Мы лихорадочно перевернули тело вверх лицом: окровавленная борода торчала вверх, освещенная холодным ясным месяцем. Не могло быть никакого сомнения; тот же выдающийся лоб и впалые глаза. Это было то самое лицо, которое я видел при свечке – лицо преступника Сельдена.

Тут сразу все стало для меня ясным. Я вспомнил, как баронет говорил мне, что он подарил свое старое платье Бэрримору. Бэрримор передал его Сельдену, чтобы помочь ему бежать. Сапоги, рубашка, шапка, – все было от сэра Генри. Я рассказал обо всем Холмсу, и сердце мое трепетало от благодарности и радости.

– Значит, платье было причиной смерти бедного малого, – сказал он. – Ясно, что собака была пущена по следу после того, как ее ознакомили с какою-то принадлежностью туалета сэра Генри, по всей вероятности с сапогом, который был утащен в отеле, и таким образом человек этот был загнан. Однако же, тут есть одна очень странная вещь: каким образом Сельден узнал в темноте, что собака пущена по его следам?

– Он услышал ее.

– Столь закаленный человек, как этот беглый, неспособен оттого только, что услышал собаку на болоте, пасть в такой пароксизм страха, чтобы дико кричать о помощи, и тем рисковать быть снова пойманным. Судя по его крикам, он, должно быть, очень долго бежал после того, как узнал, что собака напала на его след. Каким образом он это узнал?.. И почему эта собака была спущена сегодня ночью. Полагаю, что она не всегда свободно бегает по болоту. Стэплтон не выпустил бы ее, если бы не имел причины думать, что сэр Генри придет сюда… A теперь вопрос в том, что нам делать с телом этого несчастного? Нельзя же его оставить здесь на съедение лисицам и воронам?

– Я бы посоветовал положить его в одну из хижин, пока мы не дадим знать полиции.

– Верно. Не сомневаюсь, что у нас хватит сил дотащит его… Эге, Ватсон, это что такое? Да это он сам. Какова дерзость! Ни слова, могущего обнаружить наши подозрения, – ни слова, иначе все мои планы рухнут.

По болоту приближался к нам человек, и я видел тусклый красный огонь сигары. Месяц освещал его, и я мог рассмотреть ловкую фигуру и легкую быструю походку натуралиста. Он приостановился, когда увидел нас, а затем продолжал приближаться к нам.

– Доктор Ватсон, неужели это вы? Вы последний человек, которого бы я ожидал увидеть на болоте в этот час ночи. Но, Боже мой, это что такое? С кем-нибудь случилось несчастие? Нет… Не говорите мне, что это наш друг, сэр Генри!

Он пробежал мимо меня и нагнулся над мертвым телом. Я услыхал хрип в его груди, и сигара выпала из его пальцев.

– Кто… Кто это? – пробормотал он.

– Это Сельден – человек, убежавший из Принцтаунской тюрьмы.

Стэплтон посмотрел на нас; лицо его было ужасное, но с невероятным усилием он овладел своим удивлением и разочарованием. Он зорко взглянул на Холмса, затем на меня.

– Боже мой! Как это ужасно! Как он умер?

– По-видимому, он сломал себе шею, упав с этих скал. Мой друг и я бродили по болоту, когда услышали крик.

– Я тоже слышал крик. Вот почему и вышел. Я беспокоился о сэре Генри.

– Почему именно о сэре Генри? – не мог я не спросить.

– Потому что я приглашал его прийти к нам. Когда он не пришел, меня это удивило, а затем я, естественно, встревожился за него, услыхав крики на болоте. Кстати, – он пристально посмотрел на Холмса, – вы ничего больше не слыхали?

– Нет, – ответил Холмс. – А вы?

– И я ничего.

– Так почему же вы спросили?