Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– Но ведь его конюшни были осмотрены?

– У этого старого барышника всегда найдется укромное местечко.

– А вы не боитесь оставлять лошадь у Броуна? Ведь в его интересах, чтобы с ней что-нибудь случилось.

– Наоборот, милый Ватсон, он будет беречь ее, как зеницу ока. Он знает, что единственная его надежда на милосердие – это сохранить лошадь в полной безопасности.

– Полковник Росс не произвел на меня впечатление человека, склонного к милосердию, особенно по отношению к врагам.

– Дело касается не только полковника Росса. Я следую моему методу и говорю ровно столько, сколько считаю нужным. Именно в этом заключается преимущество моего неофициального статуса. Не знаю, заметили ли вы, Ватсон, что полковник отнесся ко мне несколько свысока. Вот я и хочу в ответ слегка позабавиться. Не говорите ему ничего про Сильвера Блэза.

– Разумеется, не скажу без вашего позволения.

– И, конечно же, это не столь важный вопрос по сравнению с тем, кто убил Джона Стрэкера.

– Но теперь-то вы займетесь этим делом?

– Напротив, сегодня вечером мы возвращаемся в Лондон.

Я был шокирован этим заявлением моего друга. Ведь мы пробыли в Дартмуре всего несколько часов, и я не понимал, почему он поспешно бросает столь успешно начавшиеся поиски. Но за всю остальную дорогу до самого дома тренера я не сумел вытянуть из Холмса ни единого слова.

Полковник и инспектор ожидали нас в гостиной.

– Мы с моим другом возвращаемся в Лондон ночным двенадцатичасовым экспрессом, – заявил Холмс. – Приятно было подышать чудным воздухом Дартмура.

Инспектор широко раскрыл глаза, а на губах полковника появилась презрительная усмешка.

– Итак, вам не удалось распутать это дело. Значит, убийца бедняги Стрэкера останется безнаказанным, – сказал он.

Холмс пожал плечами.

– Боюсь, на пути к осуществлению этого окажутся достаточно серьезные препятствия, – сказал он. – Однако я абсолютно убежден, что ваша лошадь будет скакать во вторник, и поэтому прошу вас предупредить жокея, чтобы он был в полной готовности. Кстати, где я могу увидеть фотокарточку мистера Джона Стрэкера?

Инспектор достал из кармана конверт, извлек из него фотокарточку и подал ее Холмсу.

– Дорогой Грегори, вы предвосхищаете все мои желания! А теперь попрошу вас подождать одну минуту, пока я поговорю со служанкой.

– По правде говоря, я несколько разочарован в способностях вашего лондонского консультанта, – достаточно резко произнес полковник Росс, как только мой друг вышел из комнаты. – Со времени его приезда мы ни на шаг не подвинулись в этом деле.

– По крайней мере, вы имеете заверение, что ваша лошадь будет участвовать во вторничном забеге.

– Да, заверение-то я имею, – сказал полковник, пожимая плечами, – но предпочел бы вместо него иметь лошадь.

Только я собирался высказать что-нибудь в защиту моего приятеля, как он сам возвратился в комнату.

– Ну-с, джентльмены, – сказал он, – теперь я готов ехать в Тэвисток.

Мы уже сели в коляску, когда Холмсу неожиданно пришла в голову какая-то мысль. Он наклонился к одному из конюхов, который держал дверцу, и поинтересовался:

– Я вижу, у вас в загоне есть овцы. Кто присматривает за ними?

– Я, сэр.

– Вы не обращали внимания: не случалось ли с ними за последнее время чего-нибудь необычного?

– Да вроде ничего особенного, сэр. Разве что три из них недавно стали хромать.

Я увидел, как Холмс усмехнулся, потирая руки; чувствовалось, что он был доволен таким известием.

– Надо же, Ватсон, прямо в цель! – сказал он, незаметно подтолкнув меня локтем. – Грегори, советую обратить внимание на эту странную эпидемию у здешних овец… Кучер, трогайте!

Судя по недовольной гримасе на лице полковника Росса, можно было без труда догадаться, что его мнение о сыскных талантах моего приятеля по-прежнему оставалось невысоким. Зато я заметил, что это замечание вызвало повышенный интерес у инспектора.

– Вы считаете это важным обстоятельством? – встрепенулся он.

– Чрезвычайно важным.

– А есть ли еще какие-то моменты, на которые мне стоило бы обратить внимание?

– Например, на странное поведение собаки в ту ночь.

– Но ведь собака никак себя не вела.

– Именно это-то и странно, – заметил Шерлок Холмс.

Прошло четыре дня. Мы с Холмсом снова ехали на поезде, следующем в Винчестер, где должны были состояться скачки на кубок Уэссекса. Полковник ожидал нас, как и было условлено, на площади перед станцией. Мы отправились в его экипаже за город, на место скачек. Лицо полковника было мрачным, он держался чрезвычайно холодно.