Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– Мошенник! Негодяй! – крикнул полковник.

– Этим и объясняется, почему Джон Стрэкер хотел увести лошадь из конюшни. При малейшем уколе такое чувствительное животное заржало бы так, что разбудило бы спавших крепким сном конюхов. Поэтому необходимо было произвести операцию на открытом воздухе…

– Как я был слеп! – вздохнул полковник. – Так вот для чего ему нужна была свечка, и почему он зажигал спичку.

– Без сомнения. Но при осмотре его вещей мне посчастливилось открыть не только способ совершения преступления, но и его мотивы. Как человеку светскому, вам известно, полковник, что люди не носят у себя в карманах чужих счетов. Большинству из нас еле под силу справиться и со своими. Я сразу понял, что Стрэкер жил двойной жизнью и имел посторонние связи. По счету ясно было видно, что существует какая-то дама, не любящая стесняться средствами. Несмотря на всю вашу щедрость к вашим служащим, едва ли возможно предположить, чтобы они могли покупать своим женам туалеты в двести гиней. Я расспросил миссис Стрэкер насчет платья, на которое был представлен счет, и, убедившись, что подобного наряда у нее никогда не было, запомнил адрес портнихи, надеясь, что с помощью фотокарточки Стрэкера мне удастся доказать, что таинственный мистер Дербишир не более чем миф. Дальнейшее развитие событий уже не представляло загадки. Стрэкер повел лошадь в овраг, откуда не был бы виден свет. Симпсон, убегая, потерял галстук, а Стрэкер поднял его, возможно, намереваясь перевязать им ногу лошади. Оказавшись в овраге, Стрэкер встал позади лошади и чиркнул спичкой, чтобы зажечь свечу. Сильвер Блэз, испуганный внезапной вспышкой, а может, инстинктивно почувствовав что-то недоброе, рванулся в сторону и угодил стальным копытом прямо в лоб своему тренеру. Несмотря на дождь, Стрэкер, приготовившийся к тонкой операции, уже успел снять плащ. При падении он случайно угодил ножом себе в бедро… Ну как? Достаточно ли убедительная картина?

– Удивительно! – воскликнул полковник. – Просто удивительно! Вы как будто присутствовали при всем этом.

– Честно говоря, я не сразу сумел восстановить всю цепочку событий. Но в какой-то момент мне пришла в голову мысль, что такой предусмотрительный человек, как Стрэкер, не предпринял бы столь тонкой операции, как надрез сухожилия, без предварительной практики. На чем он мог практиковаться в Кингс Пайленде? Мой взгляд случайно упал на овец в загоне, и я задал вопрос конюху, не случалось ли с ними в последнее время чего-то необычного. Его ответ, к моему собственному удивлению, полностью подтвердил мое предположение.

– Вы вполне доступно все разъяснили, мистер Холмс.

– Возвратившись в Лондон, я отправился к портнихе, которая по фотокарточке сразу признала Стрэкера, как своего постоянного клиента, которого зовут мистер Дербишир. Она также рассказала, что жена у него большая модница, обожающая дорогие наряды. Не сомневаюсь, что именно из-за этой женщины он по уши влез в долги и решился на подобное преступление.

– Вы объяснили все, кроме одного, – сказал полковник. – Где же была лошадь?

– А что лошадь… Лошадь просто убежала, а затем бродила по окрестностям, пока ее не приютил один из ваших соседей. Мне кажется, в этом случае мы должны быть к нему снисходительны. А сейчас, если не ошибаюсь, мы проехали Клэпхем. Следовательно, будем на вокзале Виктории минут через десять. Если вам будет угодно зайти к нам и выкурить сигару, полковник, я с удовольствием сообщу любые подробности этого дела, которые вас заинтересуют.

Шерлок Холмс принадлежит к тем людям, которые не любят трогаться с места и совершать какие-нибудь упражнения только ради того, чтобы упражняться. Несмотря на это он от природы обладал редкой физической силой и, кроме того, при хорошем росте и комплекции был, без сомнения, одним из лучших боксеров, каких когда-либо мне приходилось видеть. На гимнастику и другого рода бесцельные физические упражнения он смотрел, как на совершенно напрасную трату энергии, но в то же время проявлял редкий энтузиазм, когда того требовали долг службы или необходимость. Во время таких случаев он был прямо неутомим. Поразительно, откуда только брались у него такая огромная выносливость и тренированность; он был очень воздержан в пище, привычки его отличались большой простотой, и вообще он старался вести суровый образ жизни. Одно, в чем его можно было упрекнуть, это – в употреблении кокаина, к которому он прибегал только как к лекарству против однообразия земного существования.