Андрей Ренников - Зеленые дьяволы [Ѣ]

— Нѣтъ, лучше зачеркнуть всѣ красоты природы и сдѣлать иначе, — внимательно перечитавъ вступленіе. съ досадой пробормоталъ Сергѣй. — Нужно сразу же заинтриговать, ударить по нервамъ.

Онъ вспомнилъ совѣтъ Виктора, разорвалъ первыя страницы и началъ такъ:

«Робертсону его комната въ отелѣ понравилась. Желая переодѣться, онъ раскрылъ чемоданъ, желая вынуть оттуда костюмъ, и отшатнулся: сбоку, между краемъ чемодана и полосатыми брюками, лежала окровавленная нога неизвѣстнаго джентльмэна».

Сергѣй написалъ это, крякнулъ отъ удовольствія и откинулся на спинку стула.

— Вотъ это дѣло другое, — удовлетворенно подумалъ онъ. — Читатель сразу же заинтересуется и спроситъ себя: почему нога? Чья? Правая или лѣвая?

Да, въ общемъ нога превосходна, словъ нѣтъ. Но одно непріятно: какъ ему самому, автору, догадаться, откуда она появилась Правда, во всѣхъ такихъ случаяхъ объясненіе должно появиться только въ концѣ. Но рано или поздно конецъ наступитъ, и тогда все равно придется отчитываться. Въ этихъ уголовныхъ романахъ трудно именно то, что разгадка должна логически связываться со всѣмъ изложеніемъ, чтобы не быть глупой. Художественныя произведенія въ этомъ отношеніи гораздо легче. Описывай птичекъ, небо, восходъ солнца, а если дѣйствія нѣтъ, то все равно читатель не будетъ въ претензіи. Скажетъ, что такова литературная школа, къ которой принадлежитъ авторъ, и дѣло съ концомъ.

— Очевидно, здѣсь, какъ и въ простыхъ сочиненіяхъ, лучше всего заранѣе набросать планъ, послѣ нѣкотораго раздумья рѣшилъ, наконецъ, Сергѣй. — Разработать планъ, составить списокъ дѣйствующихъ лицъ и послѣ этого уже дать волю фантазіи.

Онъ со вздохомъ взялъ листъ чистой бумаги и углубился въ работу. «Глава первая, — написалъ онъ. — Чемоданъ. Нога. Удивленіе Робертсона. Обѣдъ въ общей столовой. Подозрительный сосѣдъ въ черныхъ очкахъ. Глава вторая. Робертсонъ…»

Сергѣй положилъ стило на столъ, всталъ, и, прошелся по комнатѣ, обдумывая, что дѣлалъ во второй главѣ Робертсонъ. Однако, мысли стали почему-то уходить въ сторону отъ темы. Сначала представилось, какъ это будетъ хорошо, когда работа придетъ къ концу. Въ книгѣ навѣрно будетъ страницъ триста-четыреста. Издатель, прочитавъ рукопись, съ изумленіемъ скажетъ: «Браво! Браво! Не ожидалъ. Такой вещицы, съ такимъ оригинальнымъ содержаніемъ, я давненько не читывалъ!»

Книгу самъ Сергѣй переведетъ сейчасъ же на англійскій языкъ, и она сразу разойдется въ ста тысячахъ экземплярахъ. Придется спѣшно выпускать второе изданіе, затѣмъ третье. Читатели, встрѣчая его, Сергѣя, гдѣ-нибудь въ литературномъ клубѣ или просто на улицѣ, станутъ съ любопытствомъ оборачиваться и шептать другъ другу: «это онъ, видите? Какой красивый и симпатичный!» Кэтъ немедленно перемѣнитъ свое отношеніе. До сихъ поръ проявляла обидное пренебреженіе, особенно, когда дѣло касалось спорта. А послѣ книги пойметъ, что не только въ спортивной области люди могутъ обнаруживать незаурядный талантъ. Она скажетъ: «Мой милый, я ошибалась въ васъ, Я васъ люблю. Вы замѣчательный человѣкъ». Да только ли Кэтъ? Эта самая Наташа тоже начнетъ смотрѣть съ благоговѣніемъ. Тоже полюбитъ… Впрочемъ, ея отношеніе неважно… Вотъ, досадно только, если Кэтъ уѣдетъ изъ Парижа раньше, чѣмъ здѣсь окончится вся эта исторія. Недѣля прошла. Осталось всего три. А, вдругъ, что-нибудь не такъ произойдетъ, какъ они предполагали съ Викторомъ?

Сергѣй неожиданно остановился, съ испугомъ прислушался: ему показалось, что гдѣ-то вблизи за стѣной, раздавались шаги.

— Странно. Можетъ быть, внутри стѣны пустота и звуки идутъ сверху изъ кухни?

Онъ присѣлъ къ столу, взялся за стило, но никакъ не могъ сосредоточиться.

— Все-таки трудно писать въ такихъ нелѣпыхъ условіяхъ, — съ досадой подумалъ онъ. — Другіе писатели работаютъ спокойно, въ уютномъ кабинетѣ, при нормальной обстановкѣ. А тутъ — сидишь какъ въ тюрьмѣ, ѣшь скверные консервы, прислушиваешься ко всякимъ звукамъ, да еще угрожаешь отцу разбойниками. Кромѣ того, эти предметы на столѣ ужасно развлекаютъ. Бумага. Карандаши. Лампа. Кажется, Жанъ Жакъ Руссо, когда обдумывалъ свои произведенія, обязательно тушилъ свѣтъ, чтобы сконцентрировать мысли… Это хорошая идея.

Сергѣй протянулъ руку къ лампѣ, повернулъ выключатель, сталъ представлять, что же дѣлалъ во второй главѣ Робертсонъ? Но не успѣлъ онъ обдумать содержаніе этой главы, какъ вдругъ произошло нѣчто странное. Гдѣ-то недалеко, въ углу, раздалось шуршанье. Затѣмъ что-то звякнуло…