Эшли Уивер - Смерть парфюмера

Майло перегнулся через меня, чтобы затушить сигарету в бронзовой пепельнице, стоявшей на небольшом столике у окна.

– Я и сам точно не знаю. В первом письме мадам Нанетт дала понять, будто что-то случилось.

– Что ты хочешь сказать?

– Начнем с того, что она писала о деликатном деле, которое хотела со мной обсудить. И я тотчас же обратил внимание на расплывчатость и неопределенность формулировок. У нее никогда не возникало трудностей с выражением своих мыслей, так что тщательный подбор слов был очень неожиданным. В самой тональности письма сквозило что-то не то.

Расплывчатость сама по себе не является причиной для тревоги, но я верила чутью Майло. Когда он этого хотел, он был хладнокровным и проницательным.

– Напрямую она ничего не сказала, – продолжил муж, – однако у меня сложилось впечатление, что семья, в которой она работает, испытывает некие трудности.

– Они должны были приехать на отдых на озеро Комо, – напомнила я.

– Да. Я об этом не сказал, потому что не знал, имеет ли это какое-то значение. Мне казалось, что я мог бы отправиться поговорить с ней, ничем тебя не тревожа.

– Но сегодня утром ты получил второе письмо, – добавила я, – в котором говорится, что она задерживается в Париже.

Майло кивнул:

– Похоже, это подтверждает мои подозрения. Иначе бы она не просила меня приехать.

Даже исходя из имевшейся у нас скудной информации, я не могла не согласиться с его предположением, что что-то случилось. И жалела, что он не поделился со мной этим раньше.

– Знаешь, ты мог бы все-таки мне сказать, – заметила я.

Майло не выказал ни малейших признаков раскаяния.

– В последнее время ты и так пережила много опасностей. Я твердо решил не впутывать тебя в неприятности и не стану за это извиняться.

Я нахмурилась. Верно, за последний год мы не единожды оказывались в нежелательных ситуациях, но не являлось ли это веской причиной, чтобы мы помогли мадам Нанетт разрешить ее проблему? Мы становились специалистами в подобных вещах.

– Разумеется, дело не в опасности, – сказала я. – Если мадам Нанетт испытывает какие-то трудности, мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь ей.

– Я сделаю все, что нужно, – заявил Майло непререкаемым тоном, который вызвал у меня раздражение.

– Ну, без меня тебе не справиться, – заметила я.

Он пару секунд смотрел мне в глаза и покачал головой.

– Почему ты так на меня смотришь? – спросила я.

– Это твое выражение лица. Я знаю, что оно означает.

– И что же?

– Большие неприятности, – вздохнул он.

Мы прибыли в Париж теплым утром, полным яркого солнца и напоенным ароматом гелиотропа.

Несмотря на переживания по поводу мадам Нанетт и раздражение из-за скрытности Майло, под мерное покачивание вагона я крепко заснула и проснулась посвежевшей и полной сил. Возможно, все обстояло не так уж и плохо. Вероятно, мадам Нанетт просто захотелось с нами увидеться. В конце концов, с нашей последней встречи прошло много времени.

Мы пообедали в кафе, а затем отправились к себе в гостиницу – дивное каменное строение с синими ставнями и ящичками за окнами, где росли яркие цветы. Обычно, приезжая в Париж, мы останавливались не там, но гостиница располагалась по соседству с указанным в письме мадам Нанетт адресом, и мы решили, что лучше всего поселиться поближе к ней.

Майло послал ей телеграмму, извещавшую о нашем приезде, и задержался у стойки портье узнать, не поступало ли записок.

– Одна, – ответил портье, протягивая Майло листок.

Майло пробежал его глазами.

– Она говорит, что зайдет сегодня вечером после ужина, если сможет вырваться.

Я кивнула, а мой оптимизм вдруг начал улетучиваться. Я искренне надеялась, что ничего серьезного не произошло, что она здорова. Хотя Майло и не из тех, кто выставляет свои чувства напоказ, я знала, что он очень заботливо относится к мадам Нанетт. Его мать умерла вскоре после его рождения, и мадам Нанетт практически заменила ему мать.

Он, похоже, уловил мое волнение, поскольку ободряюще улыбнулся и сжал мою руку, когда мы вышли из лифта и последовали за посыльным к нашему номеру.

Я вошла в апартаменты и огляделась, пока посыльный расставлял в коридоре наш багаж. Наши чемоданы прибыли немного раньше вместе с моей горничной и камердинером Майло.

– Все в порядке? – спросил Майло, дав молодому человеку на чай и закрыв за ним дверь.

– Да, просто чудесно, – ответила я.

Дверь из коридора вела в гостиную, изысканно убранную в пастельных и приглушенных цветочных тонах. Перед мраморным камином стояли диванчик и кресло с атласной обивкой, а на стенах висели миленькие пейзажи и пасторали. Вдоль стены выстроились в ряд окна от пола до потолка, я подошла к ним по пышным коврам и отдернула шторы. Внизу под полуденным солнцем сверкала Сена.