Эшли Уивер - Смерть парфюмера

– Значит, я прощен? – с нажимом спросил мсье Дюво, весело сверкая глазами.

– Да, – смилостивилась я. – Полагаю, да.

Он снова сверкнул ослепительной улыбкой, и я подумала о том, как трудно долго сердиться на мсье Дюво. Как и мой муж, он обладал чрезвычайно привлекательной внешностью и невероятным обаянием – перед сочетанием этих качеств было очень трудно устоять. Волосы у него всегда находились в некотором беспорядке вне зависимости от того, летал он на самолете или нет. За короткое время нашего знакомства я неоднократно видела, как женщины краснели под удвоенным натиском его теплых темных глаз и шаловливой улыбки.

– Это мне нужно искать прощения, – обратился к нему Майло. – Моя жена не одобряет эти аэропланы.

– Я в полной мере ценю преимущество аэропланов, – возразила я. – Мне не нравится то, что мой муж находится на высоте трехсот метров над землей.

– Уверяю вас, миссис Эймс, у вашего мужа задатки прекрасного пилота. Еще несколько вылетов, и мы, возможно, пройдем квалификацию на соревнования на кубок Шнейдера.

Я вовсе не была уверена в том, что Майло может пристраститься к полетам, не говоря уже об участии в состязаниях гидропланов. Будь это так, я бы точно нашла что сказать, но теперь не время для подобных дискуссий.

– Вы останетесь пообедать, мсье Дюво? – спросила я.

– Предложение заманчивое, но, боюсь, у меня нет времени. Утром я возвращаюсь в Париж, и до отъезда у меня очень много важных дел.

– О, я не знала, что вы так скоро уедете, – сказала я.

– Я и не собирался, однако появились… некоторые обстоятельства, требующие моего внимания.

«Женщина», – сразу подумала я. Та осторожная манера, с которой он говорил о неотложном деле, навела меня на подозрения о том, что здесь замешаны дела сердечные. Я полагала, что дама оценила бы его полет к ней. Довольно романтичный жест.

– Очень жаль, что вам необходимо уехать, – произнесла я. – Желаю вам счастливого пути.

– Благодарю вас. Было чрезвычайно приятно с вами познакомиться. У меня такое чувство, что я покидаю старых друзей. Кстати, я приготовил вам на прощание подарок.

Я не замечала небольшую коробочку у него в руке, пока он не протянул ее мне.

Я взяла ее, открыла и увидела небольшой стеклянный пузырек на подушечке из бархата. Я достала его из коробочки и рассмотрела. Стеклянные грани сверкали и переливались в свете, струившемся из больших окон у меня за спиной.

– Какая прелесть, – сказала я, вытащила пробку, и меня окутал насыщенный цветочный аромат.

– Это совершенно новый аромат, – заметил мсье Дюво. – Вы станете одной из первых женщин, кто им воспользуется.

– Очень мило с вашей стороны, – произнесла я, обмакнув пробку в пузырек и похлопав ею по запястью. Запах был прелестный, успокаивающе знакомый и в то же время экзотичный.

– Я заметил, что вы любите аромат гардений, – продолжил он. – И решил, что мой подарок может вам понравиться. Духи называются «Шазади». Они цветочные, но в них есть теплые, чувственные ноты, которые вам так подходят.

– Благодарю вас. Я с огромным удовольствием буду ими пользоваться.

Андре улыбнулся:

– Весьма надеюсь. А теперь я должен откланяться. Был очень рад с вами познакомиться. Возможно, мы как-нибудь увидимся в Лондоне?

– С превеликим удовольствием, – заверила я.

– Может, в следующий раз полетаем на истребителе, а, Эймс? – спросил мсье Дюво, подмигнув мне, и удалился.

Убедившись в том, что он ушел, я повернулась к мужу:

– Я знаю, что бесполезно просить тебя не совершать таких безрассудных поступков, но ты мог бы по крайней мере лично сказать мне последнее прости, прежде чем сделать меня вдовой.

Майло, как я и предполагала, отмахнулся от моего беспокойства:

– Ты слишком сильно переживаешь, моя прелесть. Гидропланы совершенно безопасны. Полеты на них не очень-то отличаются от вождения автомобилей.

Я не собиралась с ним спорить. За несколько лет я научилась контролировать себя. И могла лишь надеяться, что с отъездом Андре Дюво Майло потеряет доступ к этому источнику неприятностей.

– Если оставить гидропланы, то очень жаль, что мсье Дюво пришлось уехать, – заметила я. – Он очень мил.

Я помахала запястьем у лица и снова вдохнула аромат духов. В нем присутствовало нечто опьяняющее.

– В известной мере, – заговорил Майло, вставая со стула, – когда человек замечает, какой аромат нравится чужой жене, и дарит ей духи с «чувственными нотами», то это, возможно, самое время для прекращения дружбы с ним.