Фергюс Хьюм - Зеленая мумия [сборник]

Итак, я скептически отношусь к мистике, точнее, относился, пока один случай не потряс меня настолько, что мои прежние убеждения внезапно пошатнулись. Может, духи действительно правят нами с того света? В результате я занял нейтральную позицию. Я не верю, но и не отрицаю, не поддерживаю, но и не осуждаю. После того как я изгнал духа из Маррит-Грейндж, мне остается только апеллировать к той самой цитате из Шекспира.

У меня медицинское образование, и, как все доктора, я верю лишь в то, что вижу, могу проанализировать и разложить по полочкам. Я – как часовщик, разбирающий механизм, с той только разницей, что я разбираю человеческую оболочку и определяю функцию каждой детали. Сердце – резервуар крови, вены – трубы, подводящие питательную жидкость ко всем органам, мозг – руководитель интеллекта и регистратор событий, мускулы – эластичные полоски, которые сокращаются по сигналу. Мы, врачи, знаем, на чем основана жизнь. Еще ни разу ни в одной части человеческого организма мы не нашли так называемую душу. А это значит, что ее нет. Приведем силлогизм: 1. Душа необходима для бестелесного существования. 2. Душу никаким образом нельзя обнаружить. 3. Следовательно, бестелесное существование невозможно. Вот так одним махом доктора избавляются от призраков.

Если мои коллеги правы, то мой опыт с Маррит-Грейндж не объяснить научно, если же они ошибаются, значит, духи – не выдумка; более того, сверхъестественные силы использовали меня ради торжества справедливости. Как именно – вы поймете из дальнейшего повествования. Я не разделяю ни то ни другое мнение в столь деликатном вопросе и хочу лишь правдиво рассказать все, что произошло в Маррит-Грейндж, а читатели пусть сами делают выводы.

Когда умерла тетя Селина, мне было двадцать шесть лет, я окончил медицинский колледж и не имел ни практики, ни денег, ни нужных связей среди тех, кто посодействовал бы моей карьере. Как единственный близкий родственник, я унаследовал тетушкино состояние в две тысячи фунтов стерлингов и намеревался поправить свое положение. Друзья советовали приобрести практику в Лондоне, но я боялся вкладываться в столь рискованное предприятие. Пациенты ведь не хотят, чтобы их продавали, как овец, и сами решают, какого доктора выбрать. Таким образом, еще не факт, что, заплатив деньги, ты явишься на все готовое. Часть пациентов уйдут к прежнему врачу, которому привыкли доверять, другие успеют за это время выздороветь или умереть – в итоге бедному новичку, вторгшемуся на чужую территорию, все равно придется выстраивать новую практику на руинах старой. Долго терзаемый такими мыслями, я наконец решил начать ab ovum [24] С самого начала (лат.). . К тому же я мечтал покинуть шумный Лондон, который вымотал все мои силы, и обосноваться где-нибудь на природе, дыша чистым загородным воздухом.

Я положил тетушкино наследство в банк и отправился на юг Англии подыскивать район, где мог бы поселиться и практиковать. Проехав много миль по железной дороге, я прибыл в Денхемптон – поселок на побережье Сассекса, и меня заворожили здешние скалистые пейзажи и благоухающие поля. Однако с медициной в этих перспективных курортных местах обстояло неважно: во всей округе трудился лишь один доктор, на которого приходилось столько пациентов, что, принимай он их хоть круглые сутки, и то не справился бы. Второму врачу вполне хватило бы работы, и я, познакомившись с жителями, ответив на множество вопросов и выслушав бесчисленное количество жалоб, пришел к выводу, что именно тут смогу как нельзя лучше применить свои медицинские знания и построить карьеру.

Я ничуть не переживал по поводу предстоящего отъезда из Лондона, потому что вырос в пригороде, и задымленный Блумсбери плохо действовал мне на легкие, а мои глаза хотели созерцать не мрачные фабричные трубы, а просторные зеленые равнины. Еще раз подумав, я выбрал Денхемптон с его живописными мысами, между которыми, обдуваемая свежим морским бризом, мирно дремала деревушка, застроенная небольшими уютными домиками, а на возвышенности – богатыми особняками. Очевидно, Денхемптон нравился не только мне: поселок быстро расширялся, и я надеялся, что в недалеком будущем моя практика увеличится, а вместе с ней – и мои доходы. Настроенный весьма оптимистично, я подыскивал дом с солидной дверью, к которой собирался привинтить свою недавно изготовленную медную табличку.

Денхемптон пересекала недлинная широкая дорога, соединявшая старый поселок и более современный курортный городок. С одной стороны по направлению к скалам тянулись поля, а с другой, на холме вблизи шоссе, стоял Маррит-Грейндж – один из древнейших домов в этой местности, приземистое сооружение из серого камня, опоясанное газонами и лужайками и окруженное садиком с лавровыми деревьями. Извилистая тропинка вела от железных ворот к входной двери; в доме имелась терраса, а над ней вздымалась усеченная башенка, с которой открывался великолепный вид на пролив. Хотя за участком не ухаживали, а особняк, долгое время пустовавший, постепенно ветшал, мне это место сразу понравилось: тут было уединенно и тихо, что идеально подходило для полного погружения в дело; к тому же здание выглядело солидно и даже престижно для человека моей профессии. Живя здесь, я находился бы как раз посередине между деревней и курортом и без проблем обслуживал обе категории пациентов. Взвесив все обстоятельства, я понял, что лучшего варианта не подберу, и пошел искать агента, ответственного, как гласило объявление, за сдачу этого особняка в аренду.