Изумления не смог скрыть никто. В эту минуту в комнату вошла миссис Литчем Рош.
— Мадам, я только что сообщил всем, что следствие еще не закончено. Все забыли о психологии. Мистер Литчем Рош страдал manie de grandeur [7] Мания величия (фр.).
и считал себя властелином мира. Такие не стреляются. Нет и нет. Даже если бы он окончательно сошел с ума, он и тогда не застрелился бы. Он и не застрелился. — Пуаро снова сделал паузу. — Его убили.
— Убили? — Маршалл коротко рассмеялся. — В пустой комнате с запертыми окном и дверью?
— Да, — твердо сказал Пуаро, — его убили.
— После чего он поднялся и запер за убийцей окно или дверь? — насмешливо спросила Диана.
— Хочу вам кое-что показать, — сказал Пуаро, направляясь к окну.
Он повернул ручку и осторожно толкнул створку.
— Видите, открыто. А теперь я окно закрыл, но ручку не повернул. Теперь оно закрыто, правда, не на задвижку. А теперь… — Он ударил ладонью по раме, и задвижка опустилась на место.
— Видите? — тихо спросил Пуаро. — Здесь все давным-давно разболталось. Так что закрыть на задвижку его легко и снаружи.
Он повернулся к слушателям.
— В двенадцать минут девятого, когда раздался выстрел, четверо из вас были в холле. Так что алиби есть у четверых. Но где были остальные? Вы, мадам? У себя в комнате? Вы, месье Барлинг. Были ли вы тоже в комнате?
— Да.
— А вы, мадемуазель, вы были в саду. Вы сами это признали.
— Я не понимаю… — начала было Диана.
— Погодите. — Пуаро повернулся к миссис Литчем Рош. — Скажите, мадам, нет ли у вас каких-нибудь соображений в отношении того, каким образом ваш муж собирался распорядиться деньгами?
— Хьюберт прочел мне завещание. Он считал, я должна это знать. Мне он завещал процент с недвижимости — три тысячи фунтов в год, а еще либо часть этого дома, либо целиком городской, какой мне больше захочется. Остальное должно было достаться Диане при условии, что она выйдет замуж и ее муж согласится принять имя Литчем Рош.
— Вот как?
— Но так было раньше, а несколько недель назад он сделал дополнительное распоряжение.
— Какое же, мадам?
— Теперь Диана получит свою часть наследства при условии, что выйдет замуж за мистера Барлинга. Если же она выйдет замуж за кого-нибудь другого, все получит Гарри Дейлхауз, племянник Хьюберта.
— И он сделал это распоряжение всего несколько недель назад, — пробормотал Пуаро. — Мадемуазель могла и не знать. — Он повернулся к Диане и холодно произнес: — За кого вы собрались выйти замуж, мадемуазель, за капитана Маршалла? Или за Джеффри Кина?
Диана подошла к Маршаллу и взяла его крепкую руку в свою.
— Продолжайте, — сказала она.
— Против вас легко можно было бы выстроить обвинение, мадемуазель. Вы влюблены в капитана Маршалла. Но вы и деньги любите не меньше. Вы знали, что мистер Литчем Рош никогда не согласится на ваш брак, и считали, что в случае его смерти обеспечены до конца дней. Потому вы, прихватив с собой пистолет, который заранее взяли у него в ящике, вышли из дому, подошли к открытому окну. Вы входите к нему через окно, мило беседуете. Стреляете. Протираете пистолет, прижимаете пальцы жертвы к рукоятке и бросаете пистолет на пол. Снова выходите в сад и закрываете окно — каким образом, я показал. А потом возвращаетесь в дом. Так? Так это было? Я вас спрашиваю, мадемуазель!
— Нет! — воскликнула Диана. — Нет, нет!
Пуаро взглянул на нее с улыбкой.
— Конечно, нет, — сказал он. — Все было совсем не так. Не могло быть так… Картина, которую я сейчас нарисовал, вполне правдоподобна, вполне вероятна… и тем не менее этого не могло быть. По двум причинам. Первая заключается в том, что астры вы срезали ровно в семь, а вторую нам подсказала мадемуазель. — Пуаро повернулся к Джоан, которая уставилась на него в полном недоумении. Пуаро ободряюще ей кивнул.
— Да, мадемуазель, именно вы. Ведь это вы сказали, что заторопились вниз, потому что решили, будто услышали второй удар, а это значит, что один уже был.
Пуаро быстро оглядел присутствующих.
— Неужели вы не понимаете, что это означает? — воскликнул он. — Неужели? Смотрите! Смотрите! — Он подскочил к креслу, в котором вечером сидел Литчем Рош. — Помните положение тела? Сэр Хьюберт сидел к столу не лицом, а боком и лицом к окну. Сядет ли так человек, решивший совершить самоубийство? Jamais, jamais! [8] Никогда (фр.).
Нет. Он сел бы за стол, написал бы последнее «Прости», наклонился бы, открыл ящик, достал пистолет, приставил к виску и выстрелил. Вот как стреляются! А теперь представьте себе, что это не самоубийство. Литчем Рош сидит у стола, убийца стоит с ним рядом, они беседуют. И так, не прекращая беседы, убийца стреляет. Куда в таком случае летит пуля? — Пуаро сделал паузу. — Она пробивает Литчему Рошу голову, вылетает в открытую дверь и попадает прямехонько в гонг.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу