Агата Кристи - Второй удар гонга. Врата судьбы

Обычно проходящие мимо пешеходы не могли воздержаться от комментариев вроде: «Ты только посмотри на эту милую собачку. На вот эту, с белой шерсткой, — она похожа на сосиску, правда? Как тяжело она дышит, бедняжка… Эти ее хозяева не позволяют ей идти туда, куда ей хочется, и она выглядит просто измученной». В такие минуты Томми брал у Таппенс поводок и твердой рукой тянул Джеймса в направлении, противоположном тому, в котором тот хотел идти.

— Боже, — говорила обычно Таппенс, — а ты не можешь взять его на руки, Томми?

— Что? Взять Джеймса на руки? Он слишком много весит…

В этот момент Джеймс, совершив тонкий маневр, разворачивал свое напоминающее сосиску тело в ту сторону, куда хотел направиться.

— Ты только посмотри на бедняжку. Мне кажется, он хочет домой.

Джеймс твердо тянул за поводок.

— Ну хорошо, — говорила в таких случаях Таппенс. — В магазины сходим позже. Придется разрешить ему идти туда, куда он хочет. Он настолько тяжел, что больше с ним ничего не сделаешь.

Джеймс поднимал на нее глаза и начинал вилять хвостом. «Я совершенно с тобой согласен, — говорил его хвост. — Наконец-то ты все поняла правильно. Пойдем. Пойдем в Хэмпстед-Хит».

И они шли в Хэмпстед-Хит.

По дороге Томми погрузился в размышления. У него был адрес того места, куда он направлялся. Последний раз Бересфорд встречался с полковником Пайкэвеем в Блумсбери, в небольшой убогой комнатке, полной табачного дыма. Здесь же, когда он приехал по адресу, оказался крохотный неприметный дом, расположившийся на пустоши недалеко от дома, в котором родился Китс [64] Китс Джон (1795–1821) — выдающийся поэт младшего поколения английских романтиков. . В доме не было ничего интересного и романтичного.

Томми позвонил. Дверь открыла старуха, которая выглядела абсолютно так, как Томми представлял в своем воображении ведьму, — с острым носом крючком и таким же подбородком, которые чуть ли не соединялись друг с другом. Женщина стояла на пороге с очень агрессивным видом.

— Могу я видеть полковника Пайкэвея?

— Не уверена, — ответила ведьма. — А кто вы такой?

— Меня зовут Бересфорд.

— Понятно… Да, он мне что-то про вас говорил.

— Я могу оставить машину на улице?

— Если только ненадолго. По этой улице ходит не так много блюстителей закона. Да и желтых линий вдоль тротуара незаметно. Только заприте ее, сэр. А то мало ли что…

Томми выполнил полученные указания и прошел вслед за женщиной в дом.

— Поднимитесь на один этаж, — велела она. — Но не выше.

Уже на лестнице ощущался сильный запах табака. Женщина-ведьма постучала в дверь и, засунув в нее голову, сказала:

— Это, наверное, тот джентльмен, которого вы хотели видеть. Говорит, что вы его ожидаете.

Она сделала шаг в сторону, и Томми вошел в облако дыма, которое заставило его немедленно закашляться и начать хватать воздух ртом. Бересфорд сомневался, что помнил о полковнике Пайкэвее что-нибудь помимо облаков дыма и запаха никотина. В кресле — в потертом кресле с дырами на подлокотниках — полулежал глубокий старик. Задумчиво посмотрев на вошедшего Томми, он сказал:

— Закройте дверь, миссис Копс. Мы же не хотим, чтобы сюда проник холодный воздух.

Томми считал как раз наоборот, но его мнение, по-видимому, никого не интересовало, так что он решил, что ему остается только вдыхать эту отраву и умереть в отведенное ему богом время.

— Томас Бересфорд, — задумчиво произнес полковник Пайкэвей. — Это сколько же лет мы с вами не виделись?

Томми не успел сделать никаких подсчетов.

— Давненько, — продолжил полковник. — Вы же приходили ко мне с этим, как его там, правильно?.. Ну, не важно, это имя ничуть не хуже любого другого. Роза, каким именем ее ни назови, будет благоухать все так же. Это, по-моему, сказала Джульетта, нет?.. Иногда Шекспир заставлял их говорить престранные вещи. Конечно, он не мог поступать иначе, ведь он был поэтом. Самому мне «Ромео и Джульетта» никогда не нравилась. Все эти самоубийства во имя любви… А ведь такое случается сплошь и рядом, не забывайте. Ну, присаживайтесь, мой мальчик, присаживайтесь.

Томми был слегка удивлен, что его вновь назвали «мой мальчик», но подчинился приглашению.

— Вы не будете возражать, сэр? — спросил он, взяв с единственно приличного стула в комнате пачку книг.

— Конечно нет. Положите их на пол. Я просто пытался кое-что найти… Ну что же, я рад снова видеть вас. Выглядите вы немного старше, но вполне здоровым. Сердечных приступов не было?