Фрэнсис Дункан - Такое запутанное дело. Когда конец близок

Он почувствовал какое-то движение. Из темного подъезда появились две фигуры. Тремейн услышал, как за ними закрылась дверь. Они ненадолго задержались на тротуаре у входа, и Мордекай различил в темноте, что это девушка и мужчина. Девушка говорила взволнованным приглушенным голосом. Тремейн не разобрал слов – девушка стояла к нему вполоборота, – но голос показался ему знакомым. Внезапно он ее узнал. Это была Маргарет Ройман. Ее спутник закурил, вспыхнул огонек спички, и Тремейн, готовый уже подойти и поздороваться, замер на месте. Это же Рекс Линтон! Они медленно отошли от двери, теперь голос мисс Ройман слышался отчетливо:

– Ты думаешь, они не узнают?

– Конечно, нет, – заявил Рекс Линтон. – У них нет ни единого шанса.

– Но старший инспектор из Скотленд-Ярда подмечает каждую мелочь. По-моему, от него ничего не укроется. И с ним еще второй, мистер Тремейн. Это разве не тот детектив, что раскрыл много других дел?

– Да, это тот самый Тремейн. Вряд ли найдется второй такой. Наверное, это именно он стоял рядом со старшим инспектором, когда мы беседовали сегодня утром. С виду простак, а сам стреляная птица. Мне его не представили.

Мордекай Тремейн вспыхнул от возмущения. Значит, с виду простак, а сам стреляная птица? Еще чего! Этому молодому человеку не мешало бы последить за своими манерами, иначе ему не поздоровится!

– Я боюсь, – призналась Маргарет Ройман. – Знаю, это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Я напугана.

Рекс Линтон обнял ее за талию:

– Ты просто поддалась страху, дорогая. Тебе не о чем волноваться, все будет хорошо.

Они вместе повернулись – рука Линтона по-прежнему лежала на талии девушки – и пошли по тротуару, к счастью, в противоположную сторону от Тремейна, который прятался в тени, прижимаясь к стене, и чувствовал себя довольно скверно в ожидании неизбежного разоблачения. Он проводил взглядом удаляющуюся пару. К его облегчению примешивалась горечь: вечер был испорчен, от приподнятого настроения не осталось и следа.

Маргарет Ройман и Рекс Линтон, очевидно, были влюблены друг в друга. Прекрасная новость. Сентиментальной душе Мордекая впору бы ликовать: какая красивая молодая пара! Но их секреты, более того, тайный сговор лишь укрепили его подозрения, которые возникли утром, и отравили всю радость.

Маргарет Ройман сказала не все, что знала. Она что-то скрывала. Тремейн огорченно покачал головой и поправил пенсне на носу. Случайная встреча с влюбленной парочкой расстроила его.

Должно быть, уныние читалось на его лице, поскольку, когда Тремейн вернулся в гостиницу, Джонатан Бойс поднял голову от своих бумаг и спросил:

– В чем дело, Мордекай? Ночной воздух Бриджтона не пошел вам на пользу? Или не удалось обнаружить ни малейшего признака пылкой любви?

– В том-то и дело, – буркнул Тремейн, – что я ее обнаружил. Я видел мисс Ройман.

– Прекрасно, – одобрительно кивнул Бойс. – У ее избранника хороший вкус. Кто этот счастливчик?

– Рекс Линтон.

Бойс выпрямился и тихонько присвистнул.

– Наш лихой молодой репортер! Это интересно.

– Да, – печально вздохнул Тремейн. – Я видел, как они выходили из конторы «Курьера». Невольно услышал обрывок их разговора. Мисс Ройман всерьез обеспокоена, что вы можете узнать слишком много.

– А Линтон?

– Держался так, будто ему все нипочем, но, вероятно, только из-за девушки.

– Они влюблены друг в друга?

– Да. Он обнимал ее, и было очевидно, что они близки.

– Что ж, принимаю ваше свидетельство – в подобных вопросах вы знаток, – проворчал Бойс. – Похоже, у нас появилась еще одна линия расследования. С делами вроде нашего беда в том, что чем глубже копаешь, тем больше получаешь хлопот на свою голову.

Судя по разбросанным на столе бумагам, Бойс старательно трудился над отчетом. Тремейн сел с другой стороны от газового камина и попытался отвлечься от мыслей о Маргарет Ройман. Стал перебирать в уме людей, с которыми встречался в этот день, и тех, о ком слышал. Их набралось немало. Он взял лист бумаги и карандаши и принялся записывать имена, мысли его неспешно текли, цепляясь за каждое имя, а список все рос.

Первым, разумеется, появилось имя главного героя драмы. Хотя тот уже не расхаживал по сцене, но был безусловно движущей пружиной всей пьесы. Грэм Хардин, врач средних лет, успешно практиковал в милом предместье провинциального города. Холостяк, вполне обеспеченный финансово, насколько удалось выяснить, и, надо признать, весьма благополучный во всем остальном, если не считать его любовной связи с замужней женщиной. Впрочем, последнее обстоятельство нисколько не мучало его совесть.