Артур Дойль - Собрание сочинений - В 12 т. Т. 3 - Собака Баскервилей

— Вас, наверное, интересует, зачем я пошла в тот вечер к Торскому мосту. Утром я нашла на своем столе в классной собственноручную записку от миссис Гибсон. Она просила меня прийти туда после обеда: ей необходимо было сообщить мне нечто важное. Ответ я должна была оставить на солнечных часах в саду, а ее записку уничтожить, чтобы наша встреча осталась в полном секрете. Я подивилась такой таинственности, но исполнила ее просьбы: свою записку положила в условленном месте, а ее кинула в камин. Я объяснила себе все эти предосторожности ее безумным страхом перед мужем. Он бывал невозможно груб с ней, я не раз его упрекала. Вот я и решила, что она боится, как бы он не узнал о нашем свидании.

— А между тем вашу записку она сберегла.

— Я была поражена, когда узнала, что она скончалась с моей запиской в руке.

— Ну, продолжайте.

— Когда я пришла на мост, она была уже там. Я знала, что она меня ненавидит, но до той минуты не представляла себе всей силы этой ненависти. Она показалась мне тогда одержимой — может быть, и вправду рассудок ее был слегка помрачен? Откуда иначе такая способность к лжи, такое коварство, какими только маньяки и наделены? Как могла она, с таким зарядом ненависти, ежедневно встречаться со мной? Слов ее я повторить не могу. Они были отвратительны, жгли меня! И выглядела она ужасно. Сначала я просто онемела, а потом зажала уши и кинулась бежать, а вслед мне неслись оскорбления и угрозы.

— Она осталась стоять на том самом месте, где ее потом нашли?

— В двух-трех ярдах оттуда.

— Если она погибла вскоре после вашего ухода, как же случилось, что вы не слышали выстрела?

— Не слышала, мистер Холмс. Я была в таком ужасе, что мной владело только одно стремление — скорее оказаться дома, в тишине, успокоиться. Я не была способна что-нибудь услышать.

— Итак, вы вернулись в свою комнату и до утра ее не покидали?

— Нет, когда поднялась тревога и сказали, что бедную миссис Гибсон нашли убитой, я побежала туда вместе с остальными.

— Мистер Гибсон там был?

— Я встретила его, когда он уже шел от моста к дому. Он послал за врачом и полицией.

— Он был взволнован?

— У мистера Гибсона, что называется, стальные нервы, и он очень сдержан во внешнем проявлении своих чувств. Но, зная его достаточно близко, я поняла, как глубоко он потрясен.

— А теперь нам нужно выяснить очень важный вопрос. Этот револьвер, который у вас обнаружили, — вы его раньше когда-нибудь видели?

— Никогда, даю вам слово.

— Когда его нашли у вас?

— Назавтра, при обыске.

— В вашем чемодане?

— Да, под бельем, на самом дне.

— Можете вы хотя бы предположить, сколько дней он там пролежал?

— Накануне его там не было.

— Почему вы говорите так уверенно?

— Я перекладывала все содержимое чемодана в тот день.

— Так. Остается только одна версия: кто-то вошел к вам в ваше отсутствие и сунул револьвер в чемодан, чтобы навлечь на вас подозрение в убийстве.

— Наверное, так.

— А когда, по вашему мнению, это легче всего было сделать?

— Только во время ленча или когда я была в классной с детьми.

— После того как вы получили записку, проводили ли вы время у себя в комнате?

— Я почти весь день туда не заходила.

— Большое спасибо, мисс Данбар. Может быть, вы хотите сообщить еще что-нибудь, что могло бы оказаться полезным следствию?

— По-моему, я все сказала.

— Да, еще один вопрос! Там, на парапете моста, как раз напротив места, где обнаружили покойную, есть совсем свежий скол, видимо, след от удара. Что вы думаете о его происхождении?

— Что я могу думать? Совпадение, наверное.

— Разве вас не удивляет, мисс Данбар, что скол появился как раз в том самом месте, где произошло убийство, и в то самое время?

— Я не могу даже предположить, отчего он мог появиться. Ведь нужен очень сильный удар…

Но Холмс уже не поддерживал диалог. Его бледное энергичное лицо стало неподвижным, и на нем появилось хорошо мне знакомое отсутствующее выражение — свидетельство напряженной работы мысли и предчувствия счастливого озарения. Эта внутренняя сконцентрированность была так очевидна, что ни один из нас не решался произнести

хоть слово. И барристер, и мисс Данбар, и я — все трое мы не сводили с него глаз. Вдруг Холмс вскочил, весь наэлектризованный нервным возбуждением и полный жажды немедленно действовать.

— Идем, Уотсон, идем! — воскликнул он.

— Куда вы, мистер Холмс?

— Не волнуйтесь, вы все узнаете, моя юная леди. Мистер Каммингс, вас я тоже немедленно извещу. С моей и Божьей помощью вы получите такое дело, которое взбудоражит всю Англию. Мисс Данбар, потерпите до завтрашнего утра и поверьте мне, тучи, собравшиеся над вашей головой, рассеются. Я уже вижу, как сквозь них пробивается светлый луч правды.