Юлия Ефимова - Пока медведица на небе

В холле музея было людно, ведь открытие новой экспозиции – это большое событие для города Краснодара. Клава с Сенькой стояли в уголке и внимательно смотрели на входящих, ждали своих.

– Едрёный комбайнёр, – пронеслось знакомое приветствие, и Боря, который за последний месяц стал навскидку еще больше, подбежал и стал обниматься. – Привет, Клава, какая ты красавица сегодня, – очень искренне восхищался он.

Клава и правда за последний месяц очень сильно изменилась, она сходила в парикмахерскую и поправила свою вынужденную стрижку, от этого она стала еще лучше. Из-за того, что она вдруг стала резко худеть, пришлось поменять полностью гардероб, и она в этот раз подошла к его выбору с душой и чувством прекрасного. Косметика теперь появлялась у нее на лице каждое утро, причем макияж был настолько профессиональным, что секретарь Инна Викторовна, восхищенно причмокивая, не верила, что она красится сама. На работе шептались за ее спиной, говоря, что их «мымра» наконец влюбилась, но все было не так. Месяц назад Карл уехал со словами: «Все будет хорошо, верь мне», – и больше не позвонил ей ни разу. Самой набрать девять цифр на телефоне или спросить у Сеньки было ниже ее достоинства. Клава понимала, что так и должно было быть, они с Карлом совсем не пара. Сенька же, наоборот, ходила очень счастливая, у нее появились модные вещи, а самое главное, отец, которому она названивала по пять раз на день, в отличие от Клавы, совершенно не стесняясь.

– Сенька, какая ты, – Боря долго подбирал слово, – взрослая и модная стала.

– Называйте меня Есения, – поправила его Сенька, узнав о своей испанской прабабушке, которой так восхищался ее отец, она тут же полюбила свое когда-то ненавистное имя.

– Значит, теперь Есения, – это Марина подошла к ним. – Ты знаешь, а это правильно, помнишь, как у капитана Врунгеля: как вы яхту назовете, так она и поплывет. Есения – это достойное имя для красивой девушки. Ну, где Ярик, хотела его поздравить.

– Он у экспозиции, – сказала Клава, – переживает, что-то там с табличкой, то ли повесили ее не так, то ли что-то написали не то.

– Ты слышала, Нюрка приехала, – решила посплетничать Марина. – Приглашение на открытие выставки они мне вдвоем привозили. Не знаешь, как он ее уговорил?

– Запросто, – улыбнулась Клава, – она приехала с Ларисой. Ярик сдался, но, надо отдать должное, отбил барсука, против которого была его избранница.

– Ну, это он мужик, конечно, – похвалила Ярополка Марина.

– Мариночка, а ведь мы с твоим отцом открываем винный завод, так что я тебе теперь почти родственник, – засмеялся Борис, – и на правах родственника спрашиваю: Филиппка где?

– Во Франции, каждый день мне звонит, пишет, фотки шлет, зовет к себе. Говорит, что у французов есть пословица: Всю первую половину жизни мы ждем вторую, а всю вторую вспоминаем первую. Вот уговаривает ничего не ждать и не вспоминать, а начать пробовать быть счастливыми сейчас.

– А ты? – спросила Клава.

– А я билет купила, завтра лечу.

Тут всех пригласили пройти в зал новой экспозиции, у яркой ленточки алого цвета стояли директор музея, красивая женщина средних лет, и Ярик в костюме, белой рубашке и бабочке.

– Дорогие друзья, – начала свою речь директриса, – эти исторические реликвии должны были попасть в музей еще в далеком сорок третьем году, но война и переплетение судеб не позволили этому произойти, но семья Зубовых в трех поколениях не оставляла попытки их найти, и вот спустя семьдесят шесть лет мы открываем нашу экспозицию.

– Привет, – услышала Клава шепот у себя за спиной, и ее коленки подогнулись. – Я не опоздал? – спросил Карл. Несколько секунд Клава боролась сама с собой, камень, который сначала надавил на грудь, не давая дышать, потом упал куда-то, и ватные ноги вросли в пол. Волна накатила, и слезы заполнили глаза, окутывая туманом все происходящее вокруг. Но Клава, вздохнув глубоко, попытавшись унять дрожь в голосе, прошептала:

– Если ты про выставку, то нет, а если про меня, то мог и не торопиться, – ответила, не оборачиваясь, Клава.

– Ты обижаешься, что я не звонил, но мне нечего было сказать, я боялся, что мои слова будут восприниматься как пустые обещания, поэтому я решил довести все дела до конца.

– Довел?

– Да, я уволился с работы, продал свою квартиру и приехал к вам с Сенькой, я понял, что если бы мне оставался один день, то я хотел бы провести его с вами.

Первый раз Клава обернулась и взглянула ему в глаза: не шутит ли он?