Дороти Сэйерс - Пять красных селедок. Девять погребальных ударов

Когда Уимзи развернулся, чтобы уйти, пожилой священник крикнул ему вслед:

– И пусть не забудут захватить чайники!

Когда Уимзи подъехал к шлюзу, мужчины уже рассаживались по машинам. Прилив приближался с неумолимой быстротой. Порывы ветра вспенивали поверхность воды, но лорд Питер все же разглядел, как бьются о створки ворот раскачивающиеся на волнах баржи. Кто-то воскликнул: «Уносите ноги, парни! Спасайте свою жизнь!» – и ответом послужил оглушительный треск. Поперечные балки, поддерживавшие мостик над плотиной, зашатались и с треском разошлись в стороны. Среди этого шума и грохота река наконец встретилась с приливом. Раздался чей-то крик. Темная фигура, бежавшая по барже, подскочила и исчезла. Другая фигура метнулась за ней, и в этот самый момент вода хлынула на берег. Сбросив пальто, Уимзи кинулся к кромке воды, однако кто-то схватил его за руку.

– Милорд, их уже не спасти! Господи! Вы это видели?

Кто-то направил на плотину свет фар.

– Их зажало между баржей и опорой. Наверное, раздавило. Кто это? Джонни Кросс? А кто бросился за ним? Уильям Тодей? Скверно. У него же семья. Отойдите подальше, милорд. Хватит с нас и двух потерь. Спасайтесь, парни, им уже ничем не поможешь. Господи, створки вот-вот сломаются. Давайте, парни, давите на газ!

Чьи-то сильные руки запихнули Уимзи в машину. Кто-то упал на сиденье рядом с ним. Это был смотритель шлюза. Он все еще причитал:

– Я же им говорил! Говорил!

Снова раздался треск. Это не выдержавшая напора воды плотина разломилась на куски, и теперь течение уносило ее в Тридцатифутовую дамбу. Бревна и баржи кружились в водоворотах подобно щепкам, а переполненная река хлынула на берег и устремилась к дороге, сметая все на своем пути. Створки ворот шлюза лопнули, и грохот волн заглушил рев уносящихся прочь автомобилей.

Каменные насыпи Тридцатифутовой дамбы устояли, а вот река Вейл, вобравшая в себя воды прилива и верхних областей графства, вышла из берегов. Автомобили неслись к деревне, но вода догоняла их. Машина Уимзи, тронувшаяся с места последней, погрузилась в воду по самую ось. Автомобили ехали в кромешной тьме, а вокруг, точно жидкое серебро, разливалась вода.

В церкви святой отец делал перекличку. Он стоял, облаченный в парадное одеяние, и выражение беспокойства на его морщинистом лице сменилось безмятежностью.

– Элиза Гиддингс.

– Я здесь, святой отец.

– Джек Годфри с семейством.

– Все тут, сэр.

– Генри Гоутубед и семья.

– Здесь, сэр.

– Джозеф Хинкинс… Луиза Хичкок… Авдий Холидей… Мисс Эвелин Холидей…

Приехавшие с плотины неловко толпились возле входа. Уимзи осторожно пробрался к священнику и зашептал ему на ухо.

– Джон Кросс и Уильям Тодей? Ужасно! Да упокоит Господь их души. Смелые люди. Вы не могли бы попросить мою жену сообщить печальные новости их семьям? Говорите, Уильям бросился на помощь Джонни? Именно такого поступка я от него и ожидал. Добрый и славный человек, несмотря ни на что.

Уимзи отозвал в сторонку миссис Венаблз, а святой отец продолжил выкрикивать имена, только теперь его голос немного подрагивал.

– Джеремайя Джонсон и семья… Артур и Мэри Джадд… Люк Джадсон…

Внезапно в дальнем углу церкви раздался протяжный крик.

– Уилл! Уилл! Он не хотел жить! Бедные мои дети! Что мы теперь будем делать?

Уимзи не хотел больше этого слышать, поэтому направился к ведущей на колокольню двери и поднялся в комнату звонарей. Бронзовые гиганты продолжали свой неистовый звон. Лорд Питер обошел потных мужчин, дергавших за веревки, и стал подниматься выше. Миновал комнату с часовым механизмом, заваленную всевозможными вещами, и двинулся дальше, но не успела его голова показаться из люка, как бронзовый звон ударил ему по ушам подобно тысячам молотков. Звон пропитал всю колокольню. Она раскачивалась и кружилась вместе с колоколами, как подвыпивший гуляка. Дрожа всем телом, Уимзи поставил ногу на ступеньку последней лестницы, однако на полпути остановился, в отчаянии вцепившись в нее руками.

Гул пронизывал его насквозь, ударяя со всех сторон. Звук – высокий, пронзительный и непрерывный – врезался в мозг будто кинжал. Казалось, вся имевшаяся в его теле кровь устремилась к голове, и Уимзи подумал, что она вот-вот лопнет, не выдержав напора. Его светлость отпустил лестницу и попытался заткнуть уши, но головокружение было таким сильным, что он пошатнулся и едва не рухнул вниз. Это был не просто гул, а невероятная боль и изощренная пытка. Мозг лорда Питера словно перемалывали тысячи жерновов. Он понял, что кричит, однако не слышал собственного голоса. Перепонки лопались, чувства ускользали. Даже рев артиллерии звучал тише. Канонада била по ушам и оглушала, но этот непереносимый пронзительный лязг разрывал тело и заставлял желать смерти, чтобы положить конец безумию. Уимзи не мог двинуться с места, руки и ноги вдруг перестали его слушаться, однако рассудок еще не оставил его, хотя в голове мелькала единственная мысль: «Нужно отсюда выбраться… выбраться поскорее». Колокольня тяжело дышала и кружилась вокруг него, а колокола раскачивались на расстоянии вытянутой руки, открывали и закрывали свои бронзовые рты, размахивали бронзовыми языками, издавая пронзительные высокие звуки, сладко и безжалостно раскалывавшие сознание.