Татьяна Полозова - Десять казней египетских

Но Кет, не принимавшая жалости, даже от себя самой резко дернула плечом и отстранилась, будто ошпарилась.

–Все нормально, Марлини. – Сквозь зубы процедила она. – Только время шуток ушло.

Она развернулась на каблуках и гордо прошагала из зала. Ничего в ее внешности не указывало на истинности переживаний. Любая эмоция, мимика, поза были бы слишком мелкими, жалкими и скудным воплощением реальной внутренней бури, замешанной на страхе, тоске, сожалении и осознании чего-то неизбежного.

***

Необозримая пустыня, обнажившая свою рыжую красоту перед редкими свидетелями, простиралась на многие километры, скорбя над авантюристами, оставшимися в ее мертвом гареме навечно.

Племя кочевников остановилось за высокими песчаными холмами, скрываясь от посторонних глаз. Их шатры были покрыты тонкими коврами, сплетенными из тугих шелковых ниток, а изнутри устланы бамбуковыми циновками. Ковры выцвели на палящем солнце и их когда-то яркие цвета и замысловатые орнаменты слились в серо-малиновые пятна с бурыми ожогами. Циновки протоптались и растрепались, а опоры шатров, чуть покосились от постоянного перетаскивания с места на место.

Несколько молодых мужчин стояли перед самым высоким шатром с каменными лицами охраняя вход в него; еще пара человек кормили загнанных лошадей, привязанных неподалеку и жадно пивших из длинного деревянного корыта. Один бросал в котелок свеженарезанные овощи и травы и еще двое – вдали ото всех – чистили оружие.

В шатре старейшины, напротив входа, были разбросаны пухлые подушки разных цветов, с кисточками на кончиках; в центре – под световым отверстием под потолком был выложен круг из камней, а рядом с входом – лежанка из свернутых ковров и тюков.

Мужчина склонился над старой книгой с промасленными, пожелтевшими от времени страницами, в черном кожаном переплете с позолоченными уголками.

–И сказал Господь Моисею: пойди к фараону и скажи ему: так говорит Господь: отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне служение; если же ты не согласишься отпустить, то вот, Я поражаю всю область твою жабами; и воскишит река жабами, и они выйдут и войдут в дом твой, и в спальню твою, и на постель твою, и в домы рабов твоих и народа твоего, и в печи твои, и в квашни твои, и на тебя, и на народ твой, и на всех рабов твоих взойдут жабы.

Он оторвался от чтения и выжидательно посмотрел на посетителя.

–Я пришел сказать, что задача исполнена. Скоро они пострадают от своей Хекет. Нечистая богиня с лягушачьей мордой слепила их – она их и погубит. – Проговорил вошедший в шатер молодой кочевник в стандартном темном балахоне.

На поясе у него были повязаны кривой меч, и два странных серпа с крестообразной рукояткой. Такой же серп был повязан на поясе у каждого челна племени и у старейшины. Последний вытащил оружие из-за пояса и опустил его в бронзовую чашу с красным вином, которая стояла на деревянной подставке рядом с книгой. Он несколько раз помешал вино серпом и вытащил его.

–Чаша божественной благодати наполнилась кровью и скоро они поймут, что корабль жизни ведет их не к тому порту, а кормчий сбился с пути. – Проговорил старейшина, смотря, как вино капает с остроконечного серпа на раскрытую книгу. Несколько багряных капель образовали извилистый овал с рваными краями вокруг надписи на древнем языке.

–И сказал Господь Моисею: скажи Аарону: простри руку твою с жезлом твоим на реки, на потоки и на озера и выведи жаб на землю Египетскую. Аарон простер руку свою на воды Египетские; и вышли жабы и покрыли землю Египетскую.

***

Кет уже переоделась в тонкую льняную пижаму небесно-голубого цвета в тонкую посеребренную полоску и собиралась лечь в постель, когда в дверь ее номера аккуратно постучали. Она посмотрела на часы. 11-30. Только один человек может заявиться к ней в такой час. Конечно, только что она видела еще одного, кто мог бы пойти на такой отчаянный шаг, но не думала, что Майкл вел бы себя так глупо.

Женщина с неохотой поплелась к двери, но как только открыла ее, то заметила не совсем обычных посетителей. Кроме Питера и Оливера, которых, видимо, тоже вытащили из постели, и куратора их группы – старшего агента Маннерса, с ними стояли те двое мужчин, которые накануне посещали доктора Месбаха.

Кетрин удивленно приподняла одну бровь и, быстрым взглядом осмотрев посетителей, заметила, что они как-то странно смотрят на нее. Только через минуту до нее дошло, что она стоит перед ними в одной пижаме. Но она, собственно и не рассчитывала на такую делегацию в столь поздний час.