– Продолжайте, – сказал помощник комиссара, еще раз вздохнув.
Мейн тоже перевел дыхание.
– Теперь о докторе Армстронге. Человек известный. Кабинет на Харли-стрит. По профессиональной части у него все чисто, никаких претензий. Никаких подпольных операций, ничего такого. Однако женщина по фамилии Клиз, которую он оперировал в двадцать пятом в госпитале в Литморе, куда был тогда приписан, действительно существовала. Перитонит, умерла прямо на операционном столе. Может быть, он с нею что-нибудь напортачил – в конце концов, у него не было тогда большого опыта; но неуклюжесть – не уголовное преступление. По крайней мере, мотива у него определенно не было.
Затем мисс Эмили Брент. Девушка – Беатрис Тейлор – была у нее в услужении. Она забеременела, хозяйка ее выгнала, та пошла и утопилась. Хорошего, конечно, мало, но тоже не уголовное преступление.
– То-то и оно, – сказал сэр Томас Легг. – Наш А. Н. Оуэн, похоже, специализировался по делам, на которые не распространяется компетенция уголовного права.
Мейн продолжил далее по списку:
– Молодой Марстон гонял сломя голову, – у него дважды отнимали права, и жаль, что не насовсем. Больше против него ничего нет. Джон и Люси Комбз с пластинки – это дети, которых он сбил насмерть под Кембриджем. Друзья дали тогда свидетельские показания в его пользу, и он отделался штрафом.
За генералом Макартуром тоже ничего особого не числится. Послужной список у него великолепный – война и все такое. Артур Ричмонд служил под его командованием во Франции, погиб в бою. Никаких недоразумений между ним и генералом не было. Точнее, они даже дружили. На той войне старшие офицеры вообще часто ошибались, понапрасну жертвовали людьми – наверное, это была как раз одна из таких ошибок.
– Не исключено, – сказал помощник комиссара.
– Теперь Филипп Ломбард. Был неоднократно замешан в крайне подозрительных историях за границей. Раза два чуть не угодил под суд. Имел репутацию смелого и не особенно щепетильного человека. Такой вполне мог убить кого-нибудь там, где никто не видит… И наконец Блор. – Мейн замешкался. – Ну, этот был из наших…
Помощник комиссара снова заерзал и сказал с нажимом:
– Блор был мерзавец!
– Вы так думаете, сэр?
– Я и раньше так думал. Просто он был ловок, и ему все сходило с рук. По-моему, в деле Ландора он дал ложные показания. Мне еще тогда не понравилась эта история. Но никаких доказательств вины Блора не было. Я поручил это дело Харрису, но даже он ничего не нашел. Однако я уверен, что там было нечисто, и, знай мы наверняка, с какой стороны копать, что-нибудь да всплыло бы. Этот Блор был негодяй, каких мало…
После небольшой паузы сэр Томас Легг продолжил:
– Значит, Исаак Моррис умер? Когда?
– Я так и думал, сэр, что вы об этом спросите. Исаак Моррис умер восьмого августа, вечером. Принял большую дозу снотворного – что-то из барбитуратов, как я понял. Никаких признаков самоубийства.
– Знаете, что я думаю, Мейн? – медленно сказал Легг.
– Возможно, догадываюсь, сэр.
– Что смерть Морриса пришлась очень уж кстати, – веско произнес помощник комиссара.
Инспектор Мейн кивнул.
– Так и я подумал, сэр.
Легг стукнул кулаком по столу и закричал:
– Но это же невозможно – фантастика какая-то! Десять человек убиты на голой скале посреди моря, а мы не знаем, ни кто это сделал, ни как, ни почему.
Мейн кашлянул.
– Не совсем так, сэр. «Почему» – мы все-таки представляем, более или менее. Кто-то сошел с ума на почве правосудия и решил убивать тех, до кого не мог дотянуться закон. Выбрал наугад десятерых – виновных или нет, не важно…
Помощник комиссара отрывисто начал:
– Вот как? На мой взгляд…
И умолк. Инспектор Мейн вежливо ждал. Легг со вздохом покачал головой.
– Продолжайте, – сказал он. – Мне вдруг показалось, я что-то понял. Мысль была, но ушла… Продолжайте, что вы там говорили.
– Десять человек нужно было… ну, скажем, казнить. Они и были казнены. Руками А. Н. Оуэна. А он сам взял и испарился. Исчез с острова и следа не оставил.
– Первоклассный трюк с исчезновением, так? – сказал помощник комиссара. – Но знаете, Мейн, у каждого фокуса есть свое объяснение.
– Вы считаете, сэр, что если этого типа на острове не нашли, значит, он его и не покидал, а следовательно, никогда там и не появлялся… Тогда остается только одно объяснение – он сам один из десятерых.
Помощник комиссара кивнул.
– Мы подумали об этом, сэр, – честно сказал Мейн. – Мы все проанализировали. И теперь, если говорить начистоту, у нас есть кое-какие соображения о том, как все происходило на Негритянском острове. Вера Клейторн вела дневник, мисс Брент – тоже. Потом, старый Уоргрейв оставил кое-какие заметки – немногословные и довольно загадочные, но они нам помогли. Блор, и тот записывал. Так что все их отчеты сложились в довольно ясную картину. Смерти происходили в таком порядке: Марстон, миссис Роджерс, Макартур, Роджерс, мисс Брент, Уоргрейв. В дневнике Веры Клейторн сказано, что после смерти судьи Армстронг вышел из дома ночью, а Блор и Ломбард последовали за ним. В блокноте Блора тоже нашли по этому поводу запись. Всего два слова: «Армстронг исчез».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу